Блай исполнил и это, хотя совершенно не понимал, какое отношение могла иметь такая церемония к его детям; он даже удивился предположению, что дар, принесенный людям, уничтожающим по обычаю своей касты первенцев, может пойти на благо чьим-либо детям.
Блай не раз беседовал с таитянами и расспрашивал их, чем вызывается обычай, предписывающий ареоям убивать первых четырех родившихся у них детей. И неизменно он получал один и тот же ответ:
— Уоррау, уоррау ноти май дидди, уоррау уоррау ти-тата, — что означало: у нас слишком много детей, слишком много людей.
С другой стороны, таитяне, очевидно, не боялись чрезмерного увеличения числа людей низшего сословия, так как этот варварский обычай соблюдался только аристократами-ареоями.
Тина, Поино и еще несколько вождей почти все время проводили с Блаем и ежедневно посещали корабль; не было такого случая, чтобы Блай садился за обед без гостей, причем Тина попрежнему не ел сам, а его кормили.
Как-то Блай показал королю те приготовления, которые делались на «Баунти» для погрузки хлебных деревьев. Тина еще раз выразил удовольствие по поводу того, что его подарок будет доставлен английскому королю, и заодно выразил надежду со следующим кораблем получить большие топоры, пилы, всякого рода ткани, шляпы, кресла с высокими спинками, кровати, различное оружие с боевыми припасами и еще несколько десятков предметов, названия которых пришли ему в эту минуту в голову.
С начала ноября наступило дождливое время года с грозами и переменными ветрами. 5 ноября экипаж «Баунти» приступил к сбору хлебных деревьев. Таитяне усердно помогали матросам выкапывать их с корнями. К этому времени островитяне успели привыкнуть к белым, их любопытство было уже удовлетворено; жители более отдаленных областей вернулись по домам.
У судового цирюльника случайно оказалась гипсовая женская головка, очень неплохо сделанная. По приказанию Блая, которому пришла фантазия подшутить над островитянами, он смастерил ей изящную прическу, а с помощью палки и куска материи пристроил туловище. Среди таитян распространился слух, что на борту «Баунти» имеется женщина-англичанка. Куклу вынесли и поставили на корме корабля. Таитяне пришли в неописуемый восторг и стали громкими радостными криками приветствовать женщину из Британии. Они ни минуты не сомневались в том, что это была действительно живая англичанка. Какая-то старуха даже явилась на корабль с куском ткани и плодами хлебного дерева и положила их у ног куклы, которую почему-то сочла за жену Блая.
Скоро, однако, островитяне обнаружили обман, но веселье их от этого не уменьшилось; только старуха почувствовала себя оскорбленной и под громкий хохот всех присутствующих быстро забрала обратно свои подарки.
Эта шутка необычайно понравилась королю и всем вождям; они настойчиво стали просить Блая, чтобы в следующий свой приезд на Таити он привез полный корабль англичанок.
Сбор деревьев шел очень успешно. Около палаток стояло уже около сотни кадок с пересаженными в них хлебными деревьями.
Как-то Тина сообщил, что на следующий день должен состояться праздник «хеива», на который ждут также гостей с «Баунти». Наутро Блай с несколькими из своих людей и, конечно, в сопровождении короля и неразлучных с последним вождей отправился к месту празднества.
Приблизительно в четверти мили от палаток они увидели большое скопление народа. Как только белые гости уселись, из толпы выступили две девушки и четверо мужчин и начали пляску, которая продолжалась около получаса. По окончании ее Тина приказал принести кусок ткани. Иддеа, жена короля, и Блай взяли материю за два передних угла, — а другой конец поддерживало несколько островитян: они подошли к артистам и вручили им этот подарок. Другие вожди сделали такие же подношения.
Затем началась борьба, в которой приняло участие много народу. Борцы упирались одной рукой в живот, а ладонью другой изо всех сил ударяли по локтевому сгибу: получался громкий звук, слышный на очень большом расстоянии. Удары следовали один за другим так часто и наносились с такой силой, что кожа в этом месте лопалась и начинала течь кровь. Эта процедура являлась вызовом на бой. Вскоре началась общая свалка, принявшая такие масштабы и достигшая такого ожесточения, что восстановить порядок удалось лишь с большим трудом.
Когда же померяться силами желали два чемпиона, то они начинали с того, что протягивали друг другу руки и сплетали пальцы; затем в течение нескольких мгновений противники смотрели друг на друга и, наконец, улучив удобный момент, вцеплялись в волосы. Обычно прежде чем они падали на землю, их разъединяли. Иногда же борьба продолжалась дальше, и борцы катались по земле и колотили друг друга до тех пор, пока судья не признавал одного из них победителем. Иа празднестве, о котором идет речь, роль арбитра исполняла Иддеа, и исполняла так удачно, что ни одно ее решение не вызвало ропота.