По-моему, мистер Хэйвуд; я все время считал, что он хотел покинуть корабль; он не был вооружен и после того, как помог спустить катер на воду, ушел вниз. Я слышал, как Черчиль крикнул: «Задержите его внизу!»
При допросе плотника Парсела ему был задан вопрос, видел ли он, что Хэйвуд стоял на носу судна у утлегаря, когда готовили шлюпку к спуску.
— Да, — ответил Парсел. — Ладонь его руки лежала на кортике. Когда я воскликнул: «Ради бога, Питер, что вы собираетесь делать?» — он быстро убрал руку и стал помогать при спуске катера. Потом он ушел с палубы, и я слышал, как Черчиль крикнул Томпсону, чтобы тот задержал их внизу, но кого именно Черчиль имел в виду, я не могу сказать. Больше я мистера Хэйвуда не видел.
Суд. Как вы расцениваете поступок Хэйвуда в тот момент, когда, по вашим словам, он выпустил кортик?
Свидетель. Я считаю, что он был в полной растерянности и не сознавал, что держит в руках оружие или, вернее, что его рука лежит на кортике, ибо он его не держал. Я был убежден по его поведению, что затем он добровольно спустился вниз, чтобы захватить кое-какие свои вещи и погрузить их в шлюпку.
Суд. Вы можете подтвердить под присягой, принятой вами, что мистер Хэйвуд, вооруженный, по вашим словам, кортиком, имел намерение, судя по его жестам или словам, попытаться один, или с помощью других, подавить мятеж?
Свидетель. Нет.
Суд. В то время, когда мистер Хэйвуд помогал вам спустить на воду шлюпку, выражал он в какой-либо мере желание примкнуть к мятежникам?
Свидетель. Нет.
Суд. Сопоставляя все обстоятельства, ответьте суду под принятой вами присягой, считаете ли вы его поведение поведением человека, присоединившегося к мятежу, или человека, желавшего добра капитану Блаю?
Свидетель. Я ни в коем случае не считал его человеком, участвующим в мятеже или заговоре.
Первые дни судебного следствия были благоприятны для Хэйвуда, как и для двух других обвиняемых третьей группы, в отношении которых у судей имелись сомнения. Но вот на свидетельской скамье один за другим появляются бывшие товарищи Хэйвуда — мичманы, ныне лейтенанты, Хэйуорд и Халлет. Их показания сыграли почти роковую роль.
Хэйуорд заявил, что никто не удерживал Хэйвуда силой в каюте, что, по его впечатлению, Хэйвуд стоял на стороне мятежников. По словам Халлета, он не видел Хэйвуда вооруженным, не слышал, чтобы кто-нибудь предлагал ему спуститься в шлюпку или, напротив, запрещал покинуть корабль. Но свидетелю запомнилось, что Блай, стоя привязанный к бизань-мачте, что-то прокричал Хэйвуду, а тот в ответ рассмеялся, повернулся и ушел с палубы.
Когда все свидетели дали суду свои показания, обвиняемым предоставили право подвергнуть их перекрестному допросу. Хэйвуд, как и остальные подсудимые, вынужденный сам вести свою защиту, проявил большое мужество и энергию. В ответ на его точно сформулированные вопросы, штурман, боцман и другие дали еще более благоприятные для него показания. Но это не могло полностью ослабить впечатление от показаний его бывших товарищей.
После восьмидневного разбирательства суд вынес приговор. Заключительная часть его гласила следующее:
«Виновность упомянутых выше Питера Хэйвуда, Джемса Моррисона, Томаса Эллисона, Томаса Баркита, Джона Миллуорда и Вильяма Муспрата доказана, и все они, и каждый из них, приговариваются к смертной казни через повешение на борту того или тех военных кораблей, и в тот срок, или в те сроки, и в том месте, или в тех местах, какие будут указаны Исполнительной Комиссией Лорда Первого Адмирала Великобритании и Ирландии, или тремя ее членами, в письменном приказе за их собственноручными подписями; однако Суд, принимая во внимание ряд обстоятельств, почтительнейше и очень горячо рекомендует упомянутых Питера Хэйвуда и Джемса Моррисона милосердию его величества; далее Суд согласился, что обвинение в отношении упомянутых Чарлза Нормана, Джозефа Колемана, Томаса Мак-Интоша и Майкла Байрна не доказано и постановил всех их и каждого из них оправдать».
Королевское решение было получено в Адмиралтействе только 24 октября. В нем содержались полное помилование Хэйвуда и Моррисона, отсрочка приведения в исполнение приговора по отношению к Муспрату (впоследствии также помилованному) и утверждение смертного приговора трем остальным.
29 октября 1791 года в бурное ненастное утро на реях корабля «Брансуик», стоявшего в гавани Портсмута, три активных участника восстания, Эллисон, Миллуорд и Баркит, были повешены. Адмиралтейство сочло дело о мятеже на «Баунти» окончательно решенным и постановило сдать его на хранение в архив.