После смерти Рарахити Вильямс потребовал, чтобы Манимаст стала его женой, угрожая в случае неисполнения его желания покинуть остров на оставшейся у нас шлюпке. Вильямс был мастером на все руки и приносил большую пользу нашей колонии. Терять его мы не хотели и волей-неволей должны были пойти навстречу его требованиям. Оскорбленный Меналеа ждал только случая отомстить.
Время от времени происходили и другие столкновения — опять-таки из-за женщин. Несмотря на все уговоры Флетчера Кристиена и мои, наши товарищи переходили от одной любовницы к другой, а с правами мужей вовсе не желали считаться. Каждым таким случаем Меналеа пользовался для того, чтобы разжечь в своих соплеменниках ненависть к белым.
Что касается таитянок, то они своих собственных чувств и желаний совершенно не проявляли. Они одинаково умели ладить и с мужьями, и с любовниками. Исключение представлял Юнг, к которому все женщины чувствовали расположение за его доброту и мягкость.
Возмущение среди таитян постепенно росло. Этому сильно способствовали своей грубостью и бесцеремонностью Мак-Кой и Кинталь. У недовольных появился вождь в лице Охоо, ловкого, развитого парня, сына одного из влиятельных ареоев. Пользуясь своим авторитетом и красноречием, Охоо организовал заговор. Так как мы ничего не подозревали и вели себя совершенно беспечно, таитяне решили ночью ворваться в наши хижины, часть из нас убить, а остальных заставить построить большую лодку, на которой они смогли бы вернуться на Таити.
Все было рассчитано, и день нападения назначен. План дикарей несомненно удался бы, если бы они не имели глупости посвятить в него жен.
Вечером, накануне назначенного дня, Манимаст, боявшаяся за жизнь Кинталя, тайком вышла из хижины, в которой помещались все таитяне, и прокралась к нашим домам. Переходя от одной двери к другой, она напевала на мотив одной из песен своей родины следующие слова:
Все мы вскочили с постелей, на которые уже успели улечься, и собрались в доме Кристиена. Тот распорядился, чтобы мы вооружились, но сами ничего не предпринимали. Ночь прошла спокойно.
На рассвете Кристиен с ружьем в руках вышел из дому, как бы направляясь на охоту за дикими свиньями.
По дороге он встретил Охоо с заступом на плече, шедшего работать на ямсовое поле. Кристиен остановил его и произнес.
— Здравствуй, Охоо. Скажи, почему твои братья хотят убить своих белых друзей?
На лице Охоо не отразилось никакого удивления или смущения.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Сегодня ночью меня посетил дух, который сказал мне, что вы хотите нас убить.
Охоо ничего не ответил.
— Стало быть это правда?
Молодой таитянин, не умевший лгать, продолжал хранить молчание.
Кристиен потерял терпение:
— Скажи своим братьям, чтобы они, если вздумают напасть, не щадили нас, так как мы их не пощадим!
Охоо пожал плечами:
— Кто знает?
Кристиен продолжал, уже взбешенный:
— Мы вас щадить не станем, а убьем, как собак!
Охоо поднял свой заступ.
Кристиен, желая его напугать, приложил ружье к плечу и выстрелил нарочно мимо. Однако Охоо, услышав, как пуля просвистела около его уха, решил, что белый промахнулся, и бросился на него.
Кристиен выстрелил еще раз; раненый Охоо побежал к хижине своих соплеменников.
Таитяне, увидев, что их замысел стал известен, не решились открыто выступить и целый день просидели в своей хижине, запретив женам куда бы то ни было выходить. С наступлением ночи они скрылись в лесу, уведя с собой и женщин.
Мы достаточно хорошо знали их нравы и нисколько не удивились этому исчезновению. Так как плоды хлебного дерева и бананы тогда еще не поспели и не годились в пищу, то мы не сомневались в скором возвращении беглецов.
И действительно, через три дня появилась Манимаст. Она принесла Кристиену головы Охоо и Талалоо, его самого рьяного приверженца.
Как они умерли? Кто их убил? Почему? Никто из нас так и не узнал этого никогда.
На следующий день таитяне вернулись в поселок, и все пошло, повидимому, прежним порядком.
Однако, как впоследствии выяснилось, они ждали только удобного случая, чтобы предпринять попытку мщения.
Внешнее спокойствие продолжалось почти два года. А затем таитяне составили новый план нападения на нас.