Положение оставалось очень напряженным, но женщины нашли из него довольно своеобразный выход. Ночью, во время сна своих мужей, они отрубили им головы и наутро принесли их мне. Так погибли последние из отправившихся с нами таитян. Это произошло 3 октября 1793 года.
Мы немедленно дали знать Кинталю и Мак-Кою, что они могут спокойно вернуться.
Вечером мы устроили торжественные похороны. Трупы чернокожих были преданы сожжению. Вокруг погребального костра женщины, как предписывал этикет, пели похоронные песни, причитали, рвали на себе волосы.
Тела наших товарищей мы похоронили в расположенных рядом могилах.
Из захваченной с «Баунти» библии я прочел несколько псалмов.
Нас осталось на острове четверо мужчин, девять женщин и несколько детей. В течение приблизительно года все шло наилучшим образом. Мы занимались обработкой полей, разводили ямс, чай и табак, ловили рыбу, устраивали западни для диких свиней. Женщины помогали нам во всех работах.
Причиной, нарушившей мирное существование, явилось опять поведение Мак-Коя и Кинталя. Они относились к женщинам, как к рабыням, и нередко колотили их. В конце концов таитянки начали жалеть о своих мужьях и думать о том, не сделали ли они ошибки, убив их.
В один прекрасный день женщины пришли к заключению, что они достаточно насладились жизнью на Питкэрне в обществе белых, и что пора возвращаться на Таити. Одна только Миото, жена Юнга, попыталась протестовать против планов своих подруг, но вскоре решила подчиниться общему решению.
Для того чтобы покинуть остров, таитянкам, конечно, необходима была лодка. Имевшаяся у нас шлюпка с «Баунти» по своим размерам не подходила для столь далекого путешествия; к тому же мы сами нуждались в ней для рыбной ловли. Надо было, следовательно, построить новую шлюпку, достаточно большую, чтобы в ней можно было проплыть свыше тысячи миль по открытому океану.
Вся эта затея представлялась совершенно бессмысленной, но женщины упорно настаивали на ее осуществлении. Прежде всего им необходимо было обеспечить себе нашу помощь, так как они прекрасно понимали, что своими силами им не обойтись. Задуманной цели они достигли весьма остроумным способом.
В течение нескольких недель они всячески отравляли нам существование. Они отказались исполнять домашние работы, вечно были недовольны и срывали свою злость на ребятах, награждая их в нашем присутствии щипками и колотушками, от которых те поднимали неистовый рев. Нечего и говорить, что при всякой попытке с нашей стороны подойти к ним с ласками, они принимались царапаться и кусаться.
Нам ничего не оставалось делать, как согласиться на их отъезд и обещать помощь в постройке большой шлюпки.
Женщины радостно принялись за работу. Одна из них, носившая теперь имя Дженни, дошла в своем рвении до того, что для пополнения запаса досок и гвоздей разобрала почти до основания свой дом. Что же касается нас, то мы испытывали в это время некоторую грусть: перспектива остаться одним на залитом кровью острове нас мало радовала.
Через шесть месяцев шлюпка была готова; в длину она имела около тридцати футов, в ширину — около семи. В нее погрузили кокосовые орехи, плоды хлебного дерева и несколько бочонков пресной воды.
Незадолго до всех этих событий Юнг начал вести дневник, в котором записывал все более или менее примечательные события нашего существования. 15 августа 1794 года он лаконически записал:
«Сегодня женщины попытались покинуть остров, но, как мы и ожидали, шлюпка перевернулась».
Конечно, такой конец безумной затеи следовало считать весьма счастливым. Если бы женщинам удалось выйти на шлюпке в открытый океан, они неминуемо погибли бы. А так они отделались только испугом и купанием. Они вплавь достигли острова и, сконфуженные неудачей, вернулись к прежней жизни. В течение нескольких месяцев они не проявляли никаких признаков недовольства.