3. Ни одна женщина не имеет право посещать иностранные суда без разрешения верховного судьи, который обязан в таких случаях сам отправиться с ней, либо поручить сопровождать ее четырем мужчинам, каждый раз специально им назначаемым.
4. Всякий, взявший из кузницы наковальню и молот, принадлежащие общине, обязан по минованию надобности возвратить их на место; если по его небрежности наковальня или молот затеряются, виновный обязан возместить потерю и уплатить, кроме того, штраф в 4 шиллинга.
5. Для расчетов между колонистами устанавливаются следующие эквиваленты денежных единиц:
баррель ямса — 8 шиллингов
*сладкого картофеля — 8*
*картофеля — 12*
3 хорошие грозди бананов — 4*
1 рабочий день — 2*
6. За каждого ребенка в возрасте от 6 до 16 лет уплачивается школьному учителю один шиллинг в месяц — деньгами или натурой по установленным эквивалентам.
7. Если кто-либо убьет кошку, не имея неопровержимых доказательств того, что она придушила его курицу или утку, то как бы ни серьезны были подозрения в этом, лицо, убившее такую кошку, обязано в наказание уничтожить 300 крыс и доставить их хвосты судье в доказательство выполнения им установленного наказания. (Этот закон, как и следующий, был вызван к жизни тем обстоятельством, что завезенные на судах крысы сильно размножились на острове и причиняли большой ущерб посевам.)
8. Капитаны торговых судов не имеют права увозить с собой большее число кошек, чем у них имелось в момент захода на остров Питкэрн.
9. Если чья-либо домашняя птица причинит ущерб посевам ямса или картофеля, владелец поля имеет право застрелить ее и оставить в свою пользу. Кроме того, он имеет право потребовать от хозяина птицы возмещения истраченного пороха и дроби.
10. Если свинья выбежит за ограду и произведет потраву, потерпевшему следует обратиться к судье, решение которого может быть обжаловано семи специально выбранным мировым судьям. Недовольный решением мировых судей может обратиться с жалобой к капитану первого зашедшего на остров английского военного корабля. Решение капитана является окончательным.
Делясь своими впечатлениями о Питкэрне, адмирал Морсби отметил заметное истощение почвы и падение урожаев; эти явления, наряду с недостатком пресной воды, ставили под угрозу дальнейшее существование колонии. И в самом деле, когда население Питкэрна увеличилось почти до двухсот человек, жить им стало значительно трудней. Снова возник вопрос о переселении. Английское правительство предложило перевезти питкэрнцев на остров Норфолк. Открытый в 1774 году Джемсом Куком на 29°3′45″ южной широты и 167°56′29″ восточной долготы, он находится примерно на полпути между Повой Зеландией и Новой Каледонией. Климат на Норфолке мягкий и ровный, почва очень плодородная, богатая растительность покрывала долины и склоны гор; особенно хорошо росли там бананы, цитрусовые и другие фруктовые деревья. Одним словом, по природным условиям Норфолк мало чем отличался от Питкэрна, но был значительно больше (площадь его равнялась примерно 40 кв. км) и хорошо обеспечен водой. Одно время английское правительство избрало Норфолк в качестве места ссылки уголовных преступников, но к середине XIX столетия поселение для ссыльных было ликвидировано, и остров остался необитаемым.
Идея перебраться на Норфолк пришлась питкэрнцам по душе. Стремясь, однако, сохранить в неприкосновенности привычный уклад жизни и опасаясь проникновения в их среду чужаков, колонисты обратились к правительству со следующей петицией: «Так как мы всегда жили счастливо, когда иностранцы не имели к нам доступа, мы просим правительство Англии предоставить остров Норфолк в наше полное и исключительное распоряжение». Английские власти дали свое согласие, и в 1856 году все население Питкэрна в количестве 194 человек, во главе с бессменным правителем Ноббсом, было перевезено на новое место. Они поселились в уцелевших домах, построенных в свое время для ссыльных, и принялись заново устраивать свою жизнь. В противоположность Питкэрну, Норфолк расположен в одном из самых оживленных районов Тихого океана, на пути многочисленных судов, поддерживающих связь с Новой Зеландией и Австралией. Избежать общения с командами судов, то и дело пристававших к острову, оказалось невозможным; в результате частого общения с моряками различных национальностей жизнь на Норфолке сложилась по-иному, и прежних патриархальных отношений больше не стало. Далеко не все питкэрнцы чувствовали себя хорошо в новой обстановке. Тоска по родине, воспоминание о мирном существовании вдали от малопонятной европейской цивилизации, заставили некоторых колонистов пожалеть о переселении. В 1859 году две семьи, Юнги и Кристиены— четверо взрослых и двенадцать детей, — вернулись на Питкэрн.