В мое сознание начала проникать мысль, что я могу оказаться в реальной опасности. Дом Рен находился в другой стороне района. Дорога проходила через небольшой парк с качелями и горкой. Во время летних каникул подростки часто приходили сюда по ночам, чтобы напиться. Что значит – она здесь не одна. Я уже в невыгодном положении.
– Ты выглядишь немного бледной, Джесси. Или, может, ты просто никогда не выходишь из дома. – Она фыркнула и засмеялась. Я ускорилась, наблюдая боковым зрением, как Рен машет руками в изнеможении. Шэдоу хрипел позади меня. Я мысленно умоляла его не ненавидеть меня за то, что я делаю. Но меня накрыла паника. Я хотела бежать домой, но кто, черт возьми, знает, что поджидает меня у детской площадки?
– Тебя давно никто не видел. Люди говорили, что ты загремела в психиатрическую больницу. Я подумала: о боже мой, Джесси? Ни за что. Но серьезно, Джесси, где ты была?
Рен снова попыталась меня догнать, но ее тело не выдержало. Мы с Шэдоу были выносливее. Мы профессиональные бегуны. И мы воспользовались этим преимуществом.
Ко мне возвращались обрывочные воспоминания о старшей школе, неуклюже складываясь в шаткую картинку прошлого, которую я так старалась забыть. Мы с Рен прекрасно ладили до «Инцидента» – заклятые подруги на верхушке школьной иерархии. Но потом она стала одной из них. Одной из тех, кто набивал мой шкафчик презервативами и выводил слово «шлюха» на его дверце, кто обменивался испуганными взглядами с другими учениками, когда ее ставили в пару со мной на лабораторной работе или уроке физкультуры. Я побежала быстрее.
Шэдоу заскулил. Только тогда мой мозг проснулся. Я не хотела, чтобы с псом что-нибудь случилось, поэтому схватила его на руки, все тридцать килограмм веса, и сменила курс, прыгнув между деревьями, окружавшими особняк Спенсеров.
– Эй! Куда ты собралась? – Я слышала, как Рен заныла где-то позади меня. Как только первые ветки ударили меня по лодыжкам, а кеды погрузились в грязь, я уже поняла, что пожалею о своем решении. Я чувствовала острую обжигающую боль на ногах от новых порезов, но все равно продолжала бежать.
– Дрянь, ты не сможешь долго прятаться! – ее голос звучал приглушенно и слабо, но кое-что я успела расслышать отчетливо и громко. Вытекая из моих ушей, слова заполнили собой остальные части тела, осев на душе мертвым грузом, который я буду носить с собой, как шрам, долгие годы. – Беги сколько захочешь. Все равно никто за тобой не погонится, маленькая шлюшка.
Еще одна вещь, которую я не забыла: Рен всегда была мстительной соплячкой.
Вот почему я не удивилась, обнаружив возле детской площадки припаркованный автомобиль, когда мы с Шэдоу, все в грязи, прихрамывая, двинулись по направлению к дому.
Я не могла узнать их на таком расстоянии, но видела, как они прислонились к капоту, скрестив ноги и сложив руки на груди. На площадке было пустынно, не считая их машины: черный Camaro SS, разрисованный желтыми языками пламени.
Я уже собралась развернуться и похромать в обратном направлении, но громкий свист пронзил тишину ночи.
– Так-так. Неужели это любимая шлюшка всего Тодос-Сантоса, – пропел один из парней. – Доброе утро, Джесси.
О боже. О нет.
Страх имел свой запах. Едкий, тошнотворный запах холодного пота, и он окружил меня, как туман, проникая в рот и высасывая мою душу.
Я повернулась в сторону источника звука.
Присмотрелась.
Затем узнала и второго парня.
Генри и Нолан.
На них были привычные футболки поло, а на лице самодовольные ухмылки. Какого черта они делали в Эльдорадо? Посреди долбаной ночи? И самый важный вопрос – Эмери тоже здесь? Рен. Рен их впустила. Вероятно, она тусовалась в их компании, они подбросили ее домой, но потом заметили меня и не смогли упустить возможности немного повеселиться.
Подавив рвотный позыв, подступивший к горлу, я потянула Шэдоу за поводок в сторону главной дороги, молясь, чтобы по ней проезжала патрульная машина, но, зная свою удачу, понимала, что этого не произойдет.
– Пойдем, Старина, – мой голос звучал умоляюще. Неожиданно я перестала ощущать порезы на ногах и комки грязи, облепившие мои кеды.
– Чувак, да у нее даже пес калека, – хихикнул Нолан, бросая пустую банку из-под пива, с глухим эхом покатившуюся по бетону. – Как твои ноги, Джесси? Все еще хромаешь?
Уже нет, но они чуть не сломали мне тазовую кость, когда напали на меня в выпускном классе. Мощная волна страха прокатилась по позвоночнику, мое сердце колотилось с такой скоростью, что я зажала рукой рот, боясь, что вот-вот выплюну его.