Она кивнула, переваривая информацию. Ее лицо выражало гнев на грани с ужасом. Я же улыбался и вел себя непринужденно и мило. Очень, очень мило. Пока что.
Она сглотнула:
– Что будет, если я откажусь платить?
Я облокотился на прилавок. Она не отступила, потому что я ее заинтересовал. Я выглядел пугающе, но скорее как тот, кого стоит опасаться в постели, а не в переулке.
– Произойдут несчастные случаи. Вы даже не представляете, насколько неуклюжим я могу быть.
– Какие несчастные случаи?
– Если бы я знал, они бы не были случайными. Понимаете, о чем я?
– Вы… вы сделаете мне больно?
Я сжал ткань своей потрепанной, пострадавшей в прачечной рубашки бренда «Биллабонг».
– Я никогда и пальцем не притронусь к женщине, если только это не поможет ей кончить. Единственное, что меня беспокоит, это ваш бизнес, мэм. Или его отсутствие, если вы опоздаете с арендной платой.
– Вы со всех на побережье собираете деньги?
– Детка. – Я приподнял ее подбородок указательным пальцем, пристально посмотрел на нее и для верности отбросил хорошие манеры. – Даже не думай, что тебя выделили, потому что ты тут новенькая. Все платят одинаковые взносы.
Возможно, во мне говорил марксист, но меня всегда привлекала идея настоящего равенства. Просто я никогда не думал, что такое возможно. Это все равно что представлять себе трехчасовой непрерывный оргазм – звучит великолепно, но еще и чертовски невозможно. Тем не менее я не лгал. Я собирал деньги за протекцию с каждого придурка на побережье, за исключением Эди Рексрот. Мне нравилась Эди, но я не брал с нее денег не из-за личных привязанностей или чего-то такого. Она хороша, но, как и все остальные, являлась частью бизнеса. Я предпочитал игнорировать Breakline, потому что не хотел связываться с ее мужем и тремя его дружками. Они имели слишком большую власть в этом городе, а я был умнее своего эго.
Рыженькая моргнула, наконец-то придя в себя. Она отступила от прилавка, ее дрожащая рука потянулась к мобильному телефону. Я покачал головой и цокнул, демонстративно вздыхая над ее жалкой попыткой.
– На твоем месте я бы этого не делал. В местном отделении полиции у меня хорошие друзья. Появились во время регулярных арестов, дважды в месяц, в возрасте между восемнадцатью и двадцатью одним годом. – Прежде чем я стал Бэйном Владельцем Бизнеса, я был Бэйном Неуравновешенным Мудаком. Рыжей повезло встретить нынешнюю версию меня. Чувак с испытательным сроком, который просто пришел за тем, что принадлежало ему. Этот пляж был мертв, пока я не вмешался. Это неоспоримый факт.
– Кто ты такой?
Обычно я не имел привычки повторять свои же слова, но из вежливости и по той причине, что я так внезапно к ней нагрянул, я сделал исключение.
– Меня зовут Роман «Бэйн» Проценко, и я управляю этим городом. Ты платишь, или магазинчик закрывается. Других вариантов не предусмотрено. Никакой третьей скрытой альтернативы. Выхода нет. И не стоит волноваться. Я о тебе позабочусь. Пришлю людей, которые займутся пиаром и будут обеспечивать безопасность и процветание магазина. Деньги собираем второго числа каждого месяца. – Я постучал костяшками пальцев по прилавку, подмигивая, в то время как ее рот медленно раскрывался. – Приятно вести с тобой бизнес.
Когда я вышел из магазина, обнаружил Джесси на той же ступеньке, где ее оставил. Она оторвала взгляд от книги, а я тут же осознал пару вещей:
1. Предположительно она читала что-то в красной обложке. Что-то классическое, судя по названию.
2. Внутрь была вставлена другая книга. И мой взгляд остановился на абзаце, который я не должен был увидеть.
Он провел своими большими ладонями по ее бедрам и широко раздвинул их, прижимаясь своим горячим языком к ее холмику. «Надеюсь, тебе нравится грубость, моя милая, потому что совсем скоро я отымею тебя, как шлюху».
Глава пятая
Джесси
Даже если прежняя Джесси умерла в ночь «Инцидента», ее отголоски все еще существовали во мне. В основном ее плотские потребности. Думаю, что в этом же крылась одна из причин того, что я не была склонна к суициду. Я никогда не погружалась в оцепенение или что-то в этом роде. Я злилась, грустила, впадала в отчаяние, но главное – я испытывала чувства. И больше всего нужду.