— Как твое имя? — спросил голос у Аббаса.
Аббас назвался.
— Жена, дети, старые родители у тебя есть? — спросил голос.
— Да, — ответил Аббас.
— Я — Эсвад Башир, — сказал голос из темноты. — Твой защитник от врагов и твой спаситель.
Аббас на это ничего не ответил, да и что он мог сказать? Он стоял и молча слушал.
— Мне нужны помощники, — сказал Эсвад Башир. — Умные, честные, добросовестные. Ты согласен быть таким помощником? Только, прежде чем отвечать, подумай. Потому что я не люблю тех, кто со мной не соглашается. Ну, так я жду, что ты мне скажешь.
— После таких твоих слов разве у меня есть выбор? — спросил Аббас.
— Ты прав — выбора у тебя нет. — Аббасу показалось, что его невидимый собеседник усмехнулся.
— Что я должен буду делать? — спросил Аббас.
— Быть моими глазами и ушами, — ответил Эсвад Башир. — Чуткими ушами и зоркими глазами. Такими, какие есть у настоящего каракала. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?
— Да, понимаю. — Аббас переступил с ноги на ногу. — Я должен буду докладывать тебе о том, что творится в поселке. Кто что говорит и кто что делает…
— Именно так, — согласился голос из темноты. — Таким способом ты и отработаешь свой долг. И вдобавок принесешь пользу Сирии. Ты же хочешь быть полезным своей стране?
— Да. — Аббас опять переступил с ноги на ногу. — Конечно…
— Вот и договорились. — Аббасу вновь показалось, что его незримый собеседник усмехнулся. — Значит, сделаем так. Два раза в неделю — по понедельникам и пятницам — ты будешь выходить на край поселка. На северную его окраину, скажем так. Вечером, как стемнеет. И будешь ждать там моего человека. А когда он придет, ты расскажешь ему обо всем, что увидел и услышал. Этот человек может дать тебе какое-нибудь поручение. Считай, что это поручение от меня. Ты обязан его выполнить точно и в срок.
— Какое поручение? — испуганно спросил Аббас.
— Там будет видно, — ответил голос из темноты. — Ну что, договорились? Тебе все понятно?
— Да, — помедлив, ответил Аббас.
Ну, а что еще он мог сказать? Никакого другого ответа не предполагалось — это Аббасу было понятно. Любой другой ответ не устроил бы его невидимого собеседника. Скажи Аббас любое другое слово, кроме «да», и это слово могло бы стать для него последним в жизни. А у него — семья, которая без него пропадет.
— Вот и хорошо. — Аббасу показалось, что голос усмехнулся в третий раз. — А теперь ступай. И помни о нашей договоренности. И еще: не вздумай никому рассказывать, о чем мы с тобой здесь говорили.
— Хорошо.
— А теперь ступай.
Глава 3
Из поселка «каракалы» убрались лишь к рассвету. А когда совсем рассвело, на базарной площади вновь стал собираться народ. Нужно было решать, что делать и как жить дальше. Приходили на площадь с опаской и оглядкой, подспудно ожидая, что таинственные и злобные «каракалы» вот-вот появятся вновь, и неизвестно было, как они могут расценить такую сходку. Но никого из чужих видно не было, на площади все были свои, друг другу знакомые. Постепенно люди становились смелее и раскованнее, тут и там возникали разговоры, и все это были печальные разговоры.
— Они у меня забрали все деньги, которые нашли, и еще — половину муки, вяленого мяса и сушеных фруктов, — говорил один из мужчин. — А у меня семья — двенадцать человек! Чем мне ее кормить?
— То же самое и у меня, — вздыхал его собеседник. — И попробовал бы я не отдать! Забрали бы силой, а меня — застрелили…
— А мне сказали, что если я вздумаю упрямиться, то они изнасилуют мою жену! — горестно говорил третий собеседник. — Вот так-то! И что мне оставалось делать? Их четверо, и они при оружии, а я один. Отдал все, что было в доме…
— Какие же они после этого мусульмане? — горестно качал головой еще один житель поселка. — Разве настоящие мусульмане так поступают? Разбойники они, а не мусульмане! Нет у них страха перед Аллахом!
— Ну, так и называются они «каракалами»! — поддержали жителя сразу несколько голосов. — Каракалы — это звери. А у зверей какой страх перед Аллахом?
— Откуда они только взялись? — угрюмо спросил кто-то из толпы.
— Так ведь война! — ответили ему. — А когда война, то всегда появляются разбойники! А уж как они себя называют — каракалами или, допустим, шакалами — это не так и важно. Назваться можно по-всякому, а суть одна и та же.
А ведь и это было еще не все. Еще разбойники, уходя, наклеили на стенах и столбах большие листы бумаги с устрашающими изображениями. На бумаге была нарисована оскаленная морда каракала, а внизу была надпись. «Неуловимые каракалы» — говорила эта надпись. Буквы надписи были кроваво-красного цвета, и казалось, будто из них сочится настоящая кровь. Если разобраться, то эти бумажные листы с изображением оскаленной морды каракала и кровавой надписью были, по сути, бессмысленными, но тем не менее люди относились к ним с опаской. Никто даже не пытался содрать их со стены, все смотрели на них с тревожным недоумением, а коль так, то, следовательно, присутствовал в этих бумагах некий смысл… Они пугали людей, вносили в людские встревоженные души дополнительный страх — и разве это не смысл в понимании разбойников?