Мари кивнула.
— Сейчас. Извините.
Она отвернулась к окну, собираясь с духом. А затем начала рассказывать, сбивчиво излагая суть произошедших с нею событий.
Выйдя на крыльцо небольшой сельской больницы, обслуживавшей несколько близлежащих агропулов, Ян достал устройство связи, выданное ему перед заданием.
На вызов ответили сразу же. Связь шла через спутник.
— Лейтенант Ковальский вызывает координатора.
— Да, Ян, это Нагаев. Тебе удалось что-нибудь выяснить в посёлке?
— Немного, сэр. По словам девушки, она накануне оставила на вершине холма оборудование метеорологического контроля и шла снимать его показания. Вчера холм выглядел как обычная возвышенность, сегодня же она увидела множество шурфов и столкнулась с человекоподобными механизмами, которые были вооружены автоматическим оружием.
— Они напали на неё?
— Не знаю, как ответить… Андроиды потребовали от Мари Лерман информацию о местоположении ближайшей энергостанции. Девушка перепугалась и бросилась бежать, тогда сервомеханизмы открыли огонь на поражение.
— Она ранена?
— Нет, лишь сильно напугана. Думаю, ей просто повезло, — вряд ли робот мог сознательно промахнуться.
— Она сообщила какие-нибудь особенные подробности?
— Да. Помимо общего описания механизмов, которое, по моей оценке, совпадает с имеющимися в архивах записями, она успела прочесть надпись, отштампованную на детали автомата. Модель «Абакан», — при этих словах Ковальский покосился на свой автомат той же самой модификации.
— Так в чём странность, лейтенант?
— Там было продолжение надписи. Буквально: «Адаптировано для применения в условиях Марса». Могу я задать вопрос?
— Да, лейтенант, спрашивайте.
— Что такое Марс, сэр? Я никогда не слышал такого слова.
— К сожалению, я тоже, — ответил полковник Нагаев. — В общем, так, лейтенант, слушай боевую задачу. Одно отделение оставишь на охране посёлка. Пусть парни зароются в землю, сам лично распредели позиции, боевые машины расположи так, чтобы их огонь был максимально эффективен. После этого с оставшимися людьми начнёшь разведку возвышенности. На рожон не лезь, необходимо выяснить количество механизмов, и главное — цель их прибытия. В случае попытки продвижения с их стороны в глубь наших территорий обороняешь посёлок и блокируешь дорогу к энергостанции. Всё понятно?
— Так точно. — Ковальскому было немного обидно, что ему, как ребёнку, втолковывают прописные истины относительно элементарной диспозиции. — Всё будет исполнено. О результатах разведки доложу.
— Будь осторожен. Ты слышишь, Ян? ОСТОРОЖЕН.
— Я понял.
— Тогда до связи.
Пока в Управлении колониальной администрации шло секретное совещание, которым руководил всё тот же Нагаев, взвод Яна Ковальского, соблюдая все меры предосторожности, выдвигался в сторону возвышенности.
Лейтенант с большим трудом сохранял самообладание — участие в немногочисленных полицейских акциях не имело ничего общего с предстоящими действиями: ни у него, ни у бойцов группы на самом деле не было реального боевого опыта. Раньше Ковальский не задумывался над подобными вопросами вообще, войны, столкновения с вооружённым противником (тем более с механизмами) до сегодняшнего утра являлись лишь теорией, обязательной, но не до конца понятной дисциплиной, которую они изучали и сдавали квалификационной комиссии.
В учебниках по тактике ни строчки не говорилось о том, как глухо и неровно бьётся сердце в ожидании неведомого, как приходится вести постоянный мысленный диалог с самим собой, пытаясь предугадать, какой оборот примут события в ближайшие минуты…
…Они прошли сосновое редколесье и вступили под сень густого ельника, за которым начинался поросший кустарником склон.
Солнце уже постепенно клонилось к закату, тени удлинялись, хруст ветки при неосторожном шаге казался громче выстрела…
Взвод остановился на границе леса.
Нагаев отдал Ковальскому однозначные, чёткие указания, запретив пользоваться радиосвязью, — очевидно, он был лучше осведомлён о техническом оснащении человекоподобных машин, но не имел времени, чтобы подробно растолковать лейтенанту подробности. Среди прочих директив, полученных от полковника, Ян выделил для себя две, особенно странные, а значит — важные.
Вадим Дмитриевич настаивал на использовании снайперов в качестве главной ударной группы, предостерегая от попыток прямого штурма возвышенности всеми силами подразделения, — по его инструкциям, действовать следовало с предельно дальней дистанции, стараясь поразить сервомоторные узлы конечностей андроидов, чтобы те не могли воспользоваться оружием или бежать. Стрелять в грудь Нагаев рекомендовал только в крайнем случае, сообщив, что именно там находятся запоминающие устройства, информация с которых может полностью прояснить ситуацию.