Господи, черт бы побрал этого ебаного идиота. Это была еще одна причина, по которой я хотел встречаться с Милли. Потребность защищать бродячих собак горела во мне с юных лет. Слабое место и все такое дерьмо. Я не был таким уж плохим, как Вишес, но и не таким уж хорошим, как Джейми. У меня был свой собственный моральный кодекс, и издевательства были длинной красной линией, нарисованной кровью.
Видите ли, что касается бездомных животных, Милли была идеальным, дрожащим под дождем блошиным мешком, нуждающимся в укрытии. Ее терроризировали в школе, и преследовал один из моих лучших друзей. Мне нужно было поступить правильно. Мне нужно было это сделать, но, черт возьми, если бы я хотел этого.
– Я позабочусь об этом, – я старался не срываться. – Иди в дом.
И оставь меня с твоей сестрой.
– Тебе не нужно этого делать, правда. Я просто рада, что ты здесь.
Я украдкой взглянул на девушку, которой было суждено стать Рахиль для моего Иакова, на этот раз с тоской, потому что знал, что у меня не было никаких шансов с ней, как только ее сестра поцеловала меня, чтобы отомстить чертову Вишесу.
– Я тут подумала, – Милли быстро заморгала, слишком поглощенная своим собственным беспорядком, чтобы понять, что я едва удостоил ее взглядом с тех пор, как она появилась в дверях. Она была слишком занята, чтобы заметить, что ее сестра, бля, стоит рядом с нами. – И я решила, почему бы и нет? Вообще-то я бы с удовольствием с тобой встречалась.
Нет, она просто хотела, чтобы я был ее щитом.
Милли нуждалась в спасении.
А еще мне нужно было срочно выкурить чертов косяк.
Я вздохнул, притянув старшую сестру в объятия, обхватив ее затылок, вплетая светло-каштановые пряди волос между пальцами. Мои глаза все еще смотрели на малышку Леблан. На мою маленькую Рахиль.
«Я все исправлю», – пообещал ей мой пристальный взгляд. Он был явно более оптимистичен, чем я.
– Тебе вовсе не обязательно встречаться со мной. Я могу облегчить тебе жизнь, как твой друг. Скажи только слово, и я надеру ему задницу, – прошептал я в идеально изогнутое ухо Милли, мои зрачки сосредоточились на ее сестре.
Она покачала головой и еще глубже уткнулась мне в плечо. – Нет, Дин. Я хочу встречаться с тобой. Ты милый, веселый и сострадательный.
И в полном восторге от твоей сестры.
– Сомневаюсь, Милли. Ты уже несколько недель меня отшиваешь. Это касается Вишеса, и мы оба это знаем. Выпей стакан воды. Подумай обо всем. Я поговорю с ним завтра утром на тренировке.
– Пожалуйста, Дин, – ее дрожащий голос успокоился, она сжала ткань моей дизайнерской футболки в своих кулаках, притягивая меня ближе к себе и в то же время подальше от моей новой, блестящей фантазии. – Я уже большая девочка. И знаю, что делаю. Пошли сейчас.
– Да, уходите, – я слышал, как малышка Леблан хрипло махнула рукой в нашу сторону. – Мне нужно учиться, а вы отвлекаете меня. Я утоплю задницу Вишеса, если увижу его в бассейне, Милли, – пошутила она, делая вид, что разминает свои худые руки. Малышка Леблан была дерьмовой ученицей – троечницей на многие мили, но тогда я этого еще не знал. Она не хотела учиться. Она хотела, чтобы ее сестра была спасена.
Я повел Милли за мороженым, на этот раз не оглядываясь.
Я взял Милли тогда, когда должен был взять Рози.
Я взял Милли и хотел убить Вишеса.
Глава 1 Рози
Наши дни
Что заставляет тебя чувствовать себя живой?
Сосредоточенность. Потому что это напоминает мне, что я все еще дышу.
Будто разговор с самой собой. Голос, который всегда задавал неуловимый вопрос, имплантирован в мой мозг, и это была не я. Это был мужской голос. Не знакомый. Он всегда напоминал, что я все еще дышу.
На этот раз мой ответ плавал в голове, как пузырь, который вот-вот лопнет. Я прижалась носом к зеркалу в лифте сверкающего небоскреба, в котором жила, и выдохнула воздух изо рта, создав густое облако белого тумана. Я отстранилась, глядя на себя.
Тот факт, что я все еще дышала, был огромным винтом для моей болезни.
Кистозный фиброз. Когда меня спрашивали, я всегда старалась выкинуть все детали из головы. Все, что людям нужно было знать, – это то, что мне поставили диагноз в три года, когда моя сестра Милли лизнула меня в лицо и сказала, что у меня «очень соленый вкус». Это был красный флаг, поэтому мои родители меня проверили. Результаты оказались положительными. Болезнь легких. Да, это излечимо. Нет, от этого нет лекарства. Да, это очень сильно влияет на мою жизнь. Я постоянно принимаю таблетки, провожу три физиотерапевтических сеанса в неделю, бесконечное количество небулайзеров и, вероятно, умру в ближайшие пятнадцать лет. Нет, мне не нужна ваша жалость, так что не смотрите на меня так.
Я мысленно молилась, чтобы лифт наконец-то закрылся и доставил меня в мою квартиру на десятом этаже. Мне хотелось раздеться, окунуться в горячую ванну и лежать в постели, наслаждаясь сериалом «Портландия». И я не хотела думать о своем бывшем парне, Даррене.
На самом деле, я действительно не хотела думать о нем.
Яростный стук высоких каблуков на углу улицы эхом отдавался в моих ушах, будто из ниоткуда, становясь громче с каждой секундой. Я повернула голову в сторону вестибюля и подавила кашель. Дверь лифта уже начала закрываться, но в самую последнюю секунду в щель просунулась женская рука с раскаленными докрасна ногтями и с пронзительным смехом распахнула ее.
Я нахмурилась.
Только не он снова .
Но, конечно же, это был он. Он ворвался в лифт, воняя алкоголем, вооруженный двумя женщинами из разряда «Отчаянных домохозяек». Первая, которая остановила лифт – цыпочка с бархатно-красными волосами и декольте до пупка. Второй была миниатюрная брюнетка с самой круглой задницей, которую я когда-либо видела у человека, и платье настолько короткое, что можно было бы провести гинекологический осмотр, не снимая одежды.
Ох, и Дин «Мятежный» Коул.
Высокий – идеальный рост для кинозвезды – с зелеными как мох глазами, почти радиоактивными в своем блеске и бездонными в своей глубине, растрепанными темно-каштановыми сексуальными волосами и телом, которое могло бы посрамить Брока О’Херна. Греховно сексуально до такой степени, что у вас действительно не было выбора, кроме как отвернуться и молиться, чтобы ваше нижнее белье было достаточно толстым, чтобы поглотить ваше возбуждение. Серьезно, этот человек был так возмутительно горяч, что его, вероятно, объявили вне закона в ультрарелигиозных странах. К счастью для меня, я просто случайно узнала, что мистер Коул был придурком мирового класса, так что я была почти невосприимчива к его обаянию.
Почти – ключевое слово.
Он был красив, но в то же время представлял собой месиво эпических масштабов. Знаете тех женщин, которые хотят великолепного, ранимого парня, которого они могли бы вылечить и воспитать? Дин Коул. Потому что с этим парнем определенно что-то было не так. Мысль о том, что люди из его ближайшего окружения не видят мигающих неоновых предупреждений, его пьянство, чрезмерное курение травки и яростное пристрастие ко всему греховному и веселому, опечалила меня. И все же я понимала, что Дин Коул – не мое дело. Кроме того, у меня были свои проблемы.
Горячая цыпочка икнула, пятьсот раз нажала кнопку пентхауса и закачалась в небольшом пространстве лифта, которое мы делили вчетвером. Его глаза лихорадочно блестели, а кожа была покрыта тонким слоем пота. Толстая, изъеденная ржавчиной проволока, обвилась вокруг моего сердца.
Его улыбка не выглядела счастливой.
– Малышка Леблан, – ленивый тон Дина проскользнул прямо в низ живота, и я замерла. Он схватил меня за плечо, покрутил на месте, так что я столкнулась с ним. Его спутницы смотрели на меня так, словно я была кучей тухлых яиц. Я положила ладони на его железную грудь, отталкивая его.