– Осторожно. Ты пахнешь так, словно «Джек Дэниел» только что кончил тебе в рот, – невозмутимо произнесла я. Он откинул голову назад и рассмеялся, – на этот раз с искренней улыбкой, – полностью наслаждаясь нашим странным обменом репликами.
– Эта девушка. – Он обнял меня за плечи и прижал к своей груди. И указал на меня рукой, которая держала горлышко пивной бутылки, глядя на девушек с ошеломленной улыбкой. – Она чертовски горячая, обладает мозгами и остроумием, которые затмили бы Уинстона Черчилля в его звездный час, – выпалил он. Они, вероятно, думали, что Уинстон Черчилль был персонажем мультика. Дин повернулся ко мне, и его брови опустились вниз. – Это подвергает ее высокому риску быть высокомерной сукой, но это не так. Вот почему она медсестра. Прятать эту прекрасную задницу под одеждой – преступление, Леблан.
– Простите, что разочаровала вас, Офицер-Наркоман, но я всего лишь волонтер. Вообще-то я бариста, – поправила я его, разглаживая рукой свой халат и стараясь избежать его прикосновений, вежливо улыбаясь девушкам. Я добровольно ходила в отделение интенсивной терапии три раза в неделю, следила за инкубаторами и меняла детям памперсы. Я не была так талантлива в искусстве, как Милли, и не такой удачливой, как «СексиЗасранцы», но у меня были свои увлечения – люди и музыка, – и я думала о своих стремлениях ничуть не меньше, чем о том, чем они зарабатывали на жизнь. Дин получил степень магистра делового администрирования в Гарварде и подписку на «Нью-Йорк Таймс», но действительно ли он был лучше меня? Черт возьми, нет. Я работала в маленькой кофейне под названием «Черная дыра» между Первой авеню и Авеню А. Я решила, что жизнь слишком коротка, чтобы заниматься чем-то, что не вызывает энтузиазма. Особенно у меня.
«Джессика Рэббит» закатила глаза. Миниатюрная брюнетка дернула голым плечом и повернулась к нам спиной, возясь с телефоном. Они думали, что я соленая на вкус стерва. Они были правы. Буквально. Но если мы говорим буквально, то их ждет грубое пробуждение. Я знала наизусть ритуал моего соседа и бывшего бойфренда моей сестры. Утром он вызовет им такси и даже не станет притворяться, что сохранил их номера.
Утром он будет вести себя так, как будто девушки были всего лишь беспорядком, который он должен убрать. Утром он будет трезв, с похмелья и неблагодарен.
Потому что он был горячим засранцем.
Привилегированный, помешанный, эгоистичный человек из Тодос-Сантоса, который считал, что заслуживает всего и ничего никому не должен.
Ну же, лифт. Почему ты так долго едешь?
– Леблан, – рявкнул Дин на этот раз, прислонившись к серебристой стене и вытащив косяк из-за уха, выуживая зажигалку из своих сшитых на заказ темных джинсов. Бутылку он передал одной из женщин. Он был одет в дизайнерскую футболку с V-образным вырезом – цвета лайма, который делал его глаза выпученными, а кожу еще более загорелой, – открытый черный блейзер и высокие кроссовки. Он заставил меня желать глупых вещей. То, чего я никогда ни от кого не хотела, тем более от мужчины, который встречался с моей сестрой восемь месяцев. Поэтому я заперла эти чувства в себе и попыталась быть с ним грубой. Дин был похож на Бэтмена. Он был достаточно силен, чтобы принять это.
– Завтра. Ты. Я. Ланч. Скажи только слово, и я съем не только еду, – он опустил подбородок, показывая свои изумрудные глаза, и на его лице появилось зловещее выражение. Никаких знаков вопроса с этим парнем. «Придурок», – мелькнула у меня горькая мысль. Через несколько минут у него будет секс втроем, а он стоит здесь и пристает к сестре своей бывшей девушки. Они же могут его услышать. Почему они все еще здесь?
Я проигнорировала его не совсем звездное наступление. – Если ты зажжешь эту штуку в лифте, – я указала на его сигарету. – Клянусь, сегодня же ночью прокрадусь в твою квартиру и оболью твой член горячим воском.
«Джессика Рэббит» ахнула. Миниатюрная брюнетка взвизгнула. Что ж, если это случится, они окажутся на линии огня.
– Черт возьми, успокойся немного. – Брюнетка помахала мне рукой, готовая взорваться. – Типа, это жутко?
Я не обратила никакого внимания на девушку со стрелками, нарисованными карандашом. Вместо этого я просто смотрела на красные цифры над дверью лифта, указывающие на то, что я становлюсь все ближе и ближе к ванне, вину, кровати и «Портландии».
– Ответь мне, – Дин проигнорировал девушек, и снова посмотрел на меня своими остекленевшими глазами. – Поздний завтрак? – Икота. – Или мы можем просто пропустить все это и трахнуться?
Безнадежный романтик, я знаю, но, к сожалению, все равно «нет».
По правде говоря, меня вывело из себя не только то, как он пытался затащить меня в свою постель, но и то, что он плохо рассчитал время. Прошло три недели с тех пор, как Даррен собрал свои вещи и переехал из квартиры, которую мы делили в течение шести месяцев – мы были вместе в течение девяти месяцев, после недолгого общения с жирной обезьяной, энтузиастом металлической музыки по имени Хэл. Дин не терял времени даром, пытаясь использовать это в своих целях. Тот факт, что Дин, по сути, был моим домовладельцем и что я платила ему всего лишь сотню баксов в месяц по юридическим причинам, не облегчал мне задачу отказаться от него. Он был совладельцем моей квартиры вместе с Вишесом, Джейми и Трентом, и хотя я знала, что он не выгонит меня – Вишес никогда бы ему этого не позволил – я также знала, что должна быть с ним милой.
Но мысль о том, что он мог бы передать мне все ЗППП, перечисленные на WebMD, действительно облегчила мой отказ. На самом деле все гораздо проще.
Красные цифры поползли вверх по дисплею.
Третий.
Четвертый.
Пятый.
Давай, давай, давай.
– Нет, – решительно сказала я, когда поняла, что он все еще смотрит на меня, ожидая ответа.
– Но почему? – Опять икота.
– Потому что ты мне не друг, и ты мне не нравишься.
– Почему? – Он опять икнул, ухмыляясь.
Потому что ты разбил мне сердце, и я собрала его обратно по кусочкам.
– Потому что ты безнадежный бабник, – я назвала ему причину номер два в моем списке «почему я ненавижу Дина». Эта штука была длинной с большой буквы С.
Вместо того чтобы чувствовать смущение или разочарование, Дин снова наклонился ко мне и прижал указательный палец к моей щеке рукой, которая держала незажженный косяк, его лицо было холодным и собранным. Он убрал ресницу, которая упала мне на щеку, и его палец оказался так близко к моим губам, что я увидела круглый узор его отпечатка, кружащийся вокруг моей кудрявой ресницы.
– Загадай желание, – его голос был атласным, обвиваясь вокруг моей шеи, мягко сжимая ее.
Закрыв глаза, я прикусила нижнюю губу. Потом открыла. Затем подула на ресницу, наблюдая, как она медленно раскачивается взад-вперед, словно перышко.
– Разве ты не хочешь знать, что я загадала? – Мой голос прозвучал хрипло. Он наклонился ко мне, прижавшись губами к моей щеке.
– Не имеет значения, что ты хотела, – пробормотал он невнятно. – Важно только то, что тебе нужно. И у меня это есть, Рози. И однажды – мы оба это знаем – я отдам это тебе.
Я возвращалась с шестичасовой работы волонтера в маленькой детской больнице в центре города, куда побежала сразу после окончания полной смены в кофейне. Я устала, проголодалась, а на ногах у меня были волдыри размером с нос. Я не должна была чувствовать тысячу маленьких коликов, плавающих в моей груди, но чувствовала. И я ненавидела себя за это.
– Поздний завтрак, – прошептал он мне в лицо, и его горячее, зловонное дыхание обдувало мою кожу. – Ты живешь в моей квартире уже почти год. Пришло время пересмотреть твою арендную плату. У меня. Завтра утром. Понятно?
Я сглотнула, отводя взгляд, а когда снова посмотрела вверх, дверь лифта открылась. Я прыгнула вперед, практически выбежала, выскочила в коридор и выудила ключи из рюкзака.
Космос. Мне это было необходимо. Все это. Сейчас.
Его смех все еще доносился до моей двери с двадцатого этажа его пентхауса, где он начал свое ночное путешествие с двумя великолепными женщинами.