— Достаточно! — громыхнул Шаттим, превратившись в того самого человека, которого знали местные жители: жёсткого, упрямого, привыкшего идти против обстоятельств. — Ни к чему эти пустопорожние разговоры! Как только дрек будет готов, мы начинаем поход. Наши семьи пока остаются здесь. Им ничего не грозит, пока артефакт находится в подземных галереях Спящих Пещер. Действуем быстро и решительно. Как быть дальше, подумаем после завершения дела.
— Наконец-то! — Тедри вскинул кубок. — Мне уже надоело выслушивать ворчание своей женушки, хочу побыстрее заняться настоящим мужским делом!
— Хаскальф, сколько у тебя воинов?
— Беру два десятка самых отпетых, не боящихся крови. Как и договаривались, кузен.
— Отлично. У меня пятнадцать бойцов, шкипер Раус и левитатор. Сеньор Котрил приведет с собой десяток с девкой-чародейкой, — произведя в уме нехитрые вычисления, барон оглядел заговорщиков и прибавил голосу стали: — Теперь мы все на одной доске, господа. Не вздумайте делать резких движений в сторону, иначе я лично перережу горло предателю, даже не поморщившись.
— Мы не предадим тебя и наше дело, брат, — торжественно ответил Тедри.
Котрил не стал задерживаться в лагере у Глубокой, и выехал обратно в Шелкопады только со своими сопровождающими: верным Свистуном и парочкой личных телохранителей — Быком и Ролли Кривоногим. Остальные его люди остались в городе дожидаться возвращения Клеща с парнями и чародейкой, маясь от безделья. Начало похода запланировали через пять дней. Больше тянуть с отъездом нельзя. Лето катится к середине, ночи становятся короткими, что существенно снижает возможности заговорщиков пробраться к Спящим Пещерам незамеченными. Патрули обязательно будут шнырять вдоль Роканы и заходить гораздо дальше к отрогам Лимадийского хребта. Одинокий воздушный дрек, который ни по каким канонам не должен летать, обязательно привлечёт внимание. А отбиваться от хищных корветов с их десятью пушками просто нечем. Так что тактика ночных перелётов выбрана правильно.
До Шелкопадов маленький отряд добрался быстро. Не удивительно, ведь Котрила ничто не сдерживало: ни бесконечные остановки для отдыха, ни ожидание, когда егеря высмотрят тропу. Теперь, когда дорога известна, оставалось лишь погонять лошадей. Однажды они спугнули двоих крестьян с самодельными луками и обвешанных вокруг пояса тушками мелких птичек. Браконьеры испуганно шарахнулись в кусты, а Ролли Кривоногий азартно засвистел, ещё больше придавая скорости несчастным и вечно полуголодным людям.
— Прекрати, — поморщился Котрил. — Забыл предупреждение барона? Не стоит в лесу шуметь. Из-за любого куста прилетит стрела или пуля, продырявит твою шкуру.
— Прости, хозяин, — широкоплечий увалень с пудовыми кулаками изобразил на простецком лице раскаяние. — Больно шустро бежали, забавно смотреть.
— Как бы лагерь не обнаружили, — озабоченно произнес Свистун. — Смотрю, тропа слишком оживлённая.
— Трусливые крысы предпочтут держать рот на замке, — необычайно тонким голосом, никак не подходящим для человеческой глыбы из мяса и мышц, заметил Бык. — Что они могут лучше всего, так это воровать у хозяина.
Котрил вздохнул с облегчением, когда они выехали из леса на луговину, откуда был только один прямой путь до Шелкопадов через холмы, где засаду устроить не так легко. Но зато там можно было оборудовать замечательный сторожевой или наблюдательный пост. Хотя кому это надо, Рэйдж не мог сказать. Так, на всякий случай подумалось.
К вечеру Котрил уже едва держался в седле, проклиная всё на свете: и дорогу, и медлительных спутников, боящихся пустить лошадь вскачь, и жаркое солнце на безоблачном небе. Мало того, Свистун умудрился свалиться на землю после двух лиг рысью; пришлось ему выправлять вывихнутую руку, с чем шутя справился Бык. Дернул так, что окрестности долго оглашались воплями и проклятиями «казначея».
И все же они добрались до Шелкопадов, оставив приземистый и мрачный замок Шаттимов по левую сторону от вихляющей между невысокими холмами дороги. Рэйдж Котрил устало покачивался в такт неторопливо шагающей лошади и со злостью смотрел на убогие, покосившиеся от старости и сильных ветров домишки, а в голове вертелась одна мысль, связанная со своим будущим. Если судьба будет им благоволить, а барон докажет своё право считаться наследником Рода Норанов, то он, Котрил, уедет отсюда на запад, в Рувилию, где, наконец, забудет о бесконечных метаниях по провинциям, о грязи, об этих несчастных людишках. Ради счастливого и чистого будущего стоило рискнуть и поставить на кон свою жизнь.