– Вы не поверите, что мы нашли! – Француз Жан де Брез сделал знак Дарси и Говейну пройти в кладовую, где хранилось оружие. – Я велел поставить сундуки сюда, пока вы их не осмотрите. – И Жан закрыл за ними дверь на засов.
Говейн хмуро осмотрел нагромождение деревянных сундуков: около дюжины, одинаковые, из отличного темного дуба. Все они были украшены затейливым рисунком, изображающим птиц и цветы.
– Где вы их нашли?
– В нескольких милях от места засады на Ранульфа, – ответил Жан, теребя черные усы. Гасконец де Брез, вырвавшись из французской тюрьмы, приехал в Англию вместе с Говейном на поиски Энид. Говейн обычно поручал Жану обыскивать поле сражения и собирать оставшееся оружие и лошадей. – Мы поехали в лес по следу двух фургонов и набрели на них около глубокого ущелья. Возницы, судя по всему, перепугались и ускакали прочь.
Сундуки могли принадлежать и Ранульфу, но украшавшие их рисунки указывали на то, что их владелица – женщина. У Говейна от предчувствия сжалось сердце.
– Откройте их! – приказал он. Концом кинжала Жан взломал замок ближайшего сундука и откинул крышку. Их взорам предстали аккуратно сложенные стопки одежды. Приподняв шелковое платье, француз улыбнулся с видом знатока:
– Наряд прекрасной дамы.
Говейн дотронулся до бархата изумрудного цвета. Он был мягок на ощупь, а на вид стоил много дороже тех вещей, что носила Бланш.
– Это принадлежит, несомненно, очень богатой даме.
– Фургоны из обоза Ранульфа? – спросил Дарси.
– Кажется, да. Но монашка с ангельским лицом – единственная женщина, ехавшая с этой свиньей.
Говейн смял бархат в ладони. Гнев душил его. Она не монахиня и лгала ему, а он ей поверил! Снова предательство! Как, должно быть, она посмеялась над его неловкими извинениями сегодня утром!..
– Она не монашенка! – прорычал Говейн.
– Но, Говейн, нам это неизвестно, – растерялся Дарси. – Нельзя огульно обвинять, это несправедливо.
– Не говори мне о справедливости – резко оборвал его Говейн, а перед его взором стояла она – с длинными темно-каштановыми волосами и в тонкой нижней сорочке.
– Погодите, – вмешался Жан. – Вот этот сундук такой тяжелый, словно набит монетами или посудой.
Говейн приподнял угол сундука и крякнул.
– Откройте все сундуки! Я хочу осмотреть их содержимое, прежде чем поговорю с этой маленькой лгуньей.
Тяжелый сундук оказался полным книг. Переплетенные в кожу фолианты были посвящены лечебным растениям и их применению. Остальные – тетради, исписанные ровным почерком.
– Несомненно, это рука сестры Элис, – пробормотал Говейн.
– А в этих трех сундуках какие-то горшочки, – сообщил Жан. Каждый был обернут куском шерсти, чтобы не разбился в дороге. Жан приподнял восковую крышку на одном из них. – Пахнет сладким и похоже на мазь. А в других – одежда. Это простые шерстяные накидки, но, надо заметить, прекрасно сшитые.
– В этом тоже одежда, – сказал Дарси, захлопнул сундук и уселся сверху на крышку.
– Я хочу взглянуть, – заявил Говейн.
– Вы не верите своему первому помощнику? – проворчал Дарси.
– Не верю, потому что ты врешь!
Дарси со вздохом слез с сундука и открыл его. Там лежали груды маленьких перчаток из тончайшей кожи. Каждая пара была завернута в салфетку.
Говейн вопросительно поднял бровь.
– Тебе известна еще одна женщина, которая никогда не снимает перчатки, даже ухаживая за ранеными?
– А может, она торговка?
Говейн фыркнул:
– В таком случае я король Англии!
– И зачем она их носит? – Жан покачал головой.
– Может, у нее на руках ожоги или шрамы, – предположил Дарси.
– Я видел ее руки – никаких шрамов нет! – отрезал Говейн.
– Зачем ей притворяться монахиней? – недоумевал Дарси.
– Затем, что она – сообщница Ранульфа! – сердито ответил Говейн.
– Я этому не верю, – стоял на своем Дарси. – Она спасла Аиста и Мартина.
– Конечно! Надо было рассеять подозрения, попасть в наш лагерь и все разведать.
– По-моему, она не хотела сюда ехать, – вспомнил Дарси. – Что вы собираетесь сделать?
– Следить за ней. И, если нам повезет, она выведет нас на Ранульфа.
Мей отступила в тень – мимо прошел Говейн. Когда его шаги затихли в конце коридора, она тяжело опустилась на пол около оружейной комнаты.
Сестра Элис – не монахиня!
Мей наблюдала за ним и за ней вчера и сегодня во время еды. Хоть они и спорили, но беззлобно. А что касается признаков страсти, то Говейн воплощал ее всем своим видом: решительное выражение лица, раздутые ноздри; он весь напрягся, как жеребец, почуявший кобылу. Именно так он смотрел и на Мей несколько лет назад…
– Черт! Почему он теперь так на меня не глядит?.. – Мей вскочила и стала ходить взад и вперед по коридору.
Говейн в деликатной форме, но довольно твердо отверг ее. Конечно, он ведь так любил Бланш! И Мей осталось лишь ждать. Но то, как он смотрел на сестру Элис, повергло ее в ужас.
– Мей? – К ней навстречу неуклюже протопал Дарси.
Только этого не хватало! – с раздражением подумала она.
Дарси окинул ее горящим взглядом, которого она напрасно ждала от Говейна.
– Я тебя искал. Я собираюсь на ферму. Хочешь поехать со мной? Мы и малыша Джонни возьмем.
Мей заколебалась: ей очень хотелось хоть немного побыть на свежем воздухе, но, с другой стороны, Дарси мог вообразить, что она дает ему шанс.
– День замечательный, – уговаривал между тем Дарси, – и я подумал, что мальчик оживится на солнышке.
– Не хитрите, сэр Дарси!
Он улыбнулся.
– Уверяю тебя, что это мой единственный недостаток.
Что ж! Высокий, крупный и широкоплечий Дарси Бьюфорт внушал доверие. Уж если он женится, то не станет бегать за служанками, как ее Джон…
– Я хотел бы взять всех детишек – сказал Дарси и добавил: – Но без мам. Чертовски жалко смотреть на малышей, они такие бледные. Сидят взаперти целыми днями.
– Но скоро мы уедем. Говейн сказал: через неделю или две.
Дарси нахмурился.
– Что случилось? – Мей вскинула на него глаза. – Мы задерживаемся?
Он оглянулся вокруг, затем наклонился и прошептал:
– Мы подозреваем, что сестра Элис не монахиня, а богатая дама.
У Мей вырвался стон. Слова Дарси лишь подтвердили то, что она подслушала. Конец ее надеждам! Неудивительно, что Говейна так тянет к Элис. А как же она? Если бы не ее помощь, то у Говейна не было бы ни армии, ни лагеря! А теперь, когда они уже близки к победе, он отбрасывает ее в сторону и волочится за леди!
– Значит, он ее не выпустит?
– Говейн боится, что она – сообщница Ранульфа. Она ведь путешествовала с ним. Может быть, она его подруга.
Если Элис – подружка Ранульфа, то Говейну она не нужна, быстро сообразила Мей и предположила вслух:
– Она возможно, любовница Ранульфа, раз он сопровождал ее в Ньюстедское аббатство.
– Не знаю. Любовницы такие не бывают, – нахмурив лоб, сказал Дарси. – У нее слишком застенчивый и невинный вид.
– Она притворщица! – ядовито добавила Мей.
– С Говейном сейчас невозможно о ней говорить, он не в себе, – вздохнул Дарси.
– Что он собирается делать? – Мей явно не понравились последние слова Дарси.
– Следить за ней и ждать, не побежит ли она к Ранульфу.
– А если не побежит? Если у нее есть другие причины притворяться монашкой?
– Ты сообразительная, и это мне в тебе очень нравится… как и многое другое, милочка. – Он обнял ее за подбородок и, прежде чем Мей успела отстраниться, поцеловал.
– Я вам не «милочка».
– Пока нет, но скоро ты поймешь, что я нисколько не уступаю Говейну как мужчина, а может, и превосхожу его. И ты меня полюбишь, как я тебя.
– Отпустите меня, медведь! – Мей двинула кулаком ему в живот, но от боли скривилась она, а не он – тело Дарси было твердо, как железо.