Ее неприкрытая страсть вызвала у него ответный жар.
– Вам не следует этого говорить, Элис!
– Почему? Это же правда. – Она склонила голову набок. – Вам не нравится, что я нахожу вас привлекательным?
– Конечно, нравится, но… просто…
Улыбка исчезла с ее лица.
– Вам не хочется связывать себя с такой, как я, – прошептала она.
– Ничего подобного! – Забыв обо всем на свете, он протянул к ней руку.
Она встала на колени у края заводи и дотронулась пальцами до его ладони. И тут же между ними словно пронеслась огненная искорка. Элис ахнула, а Говейн отшатнулся. Он увидел, что рука у нее обнажена.
– Элис, где ваши перчатки?
– Я сняла их, когда мы месили тесто. И вот что я хотела вам сказать. Сегодня я попробовала следующее: когда кто-то касался меня, я, вместо того чтобы окунуться в ощущения этого человека, старалась замкнуться на своих чувствах.
– Замечательно, – сдержанно сказал Говейн.
– А когда мы на кухне месили тесто, то и касалась руками Бетт и Вельмы. Сначала мне было неприятно, но потом я привыкла. Думаю, на мою чрезмерную чувствительность повлияло то, что меня слишком оберегали от общения с другими людьми. Когда кто-нибудь до меня дотрагивался, я ожидала худшего, и это обостряло мою восприимчивость. Но знаете, что самое чудесное? – Элис вся светилась от возбуждения.
– Что же?
– Мы с вами можем быть вместе!
Элис, – Говейн уперся коленом в камень и обнял ее за плечи. Он ждал, что она вздрогнет или отпрянет, но этого не произошло. Она с восторгом глядела ему в глаза. – Элис, я…
Она наклонилась и поцеловала его. Осмелев, Говейн просунул язык между ее полуоткрытых губ. Если ей это будет неприятно, то дальнейшее невозможно, подумал он.
У Элис от неожиданности перехватило дыхание. Но это прикосновение так приятно волновало… Она вся таяла от тепла, разливавшегося внутри.
– Еще! – прошептала она.
На этот раз она без удивления встретила его поцелуй, и их языки сплелись. У Элис закружилась голова, но она не оттолкнула Говейна.
– Элис, – прерывисто дыша, проговорил он, – вам… лучше уйти.
– Нет! – Она обняла его за скользкую мокрую шею, провела руками по голой спине. Ее словно пронзила молния. Охваченная желанием, Элис прошептала: – Я хочу прижаться к вам. – Она наклонилась и… упала в воду.
Он поймал ее за талию.
– Вы вымокли!
– Неважно! – Она прильнула к нему, злясь на шерстяное платье, прилипшее к телу.
– Элис, мне кажется…
Но она зажала ему рот поцелуем. Тело девушки дрогнуло – она попыталась развязать шнурки на платье.
– Что вы делаете?
– Снимаю его!
– Что?! Нет, нельзя! Кто-нибудь сейчас появится…
– Все в большой пещере. Помогите мне! – Она умоляюще посмотрела на него.
Говейну было достаточно бросить всего один взгляд на ее затуманенные страстью глаза, чтобы понять: он пропал.
– Я тоже хочу этого, любимая, но нам лучше подождать. Вот в Малпасе…
Она помотала головой.
– Я не хочу ждать. Пожалуйста!.. – Дрожащими руками Элис провела по его липу. – Я знаю, что нужна вам. А вы нужны мне еще больше. Пожалуйста…
Говейн вздохнул. Желание уступить боролось с необходимостью оберечь эту девушку. Вдруг после их соития она забеременеет, а с ним что-нибудь случится? Он знал, что она никогда не бросит свое дитя, как Бланш бросила Энид, но его ужасала сама мысль о том, как Элис будет жить без него с ребенком на руках.
– Стойте спокойно, пока я развязываю шнурки. – Говейн расстегнул застежку от воротника до талии и увидел тонкую нижнюю сорочку. Элис попыталась освободиться от мокрого платья. – Давайте я помогy, – сказал он и прежде всего снял с нее головной убор. – Я мечтал распустить ваши полосы, чтобы они разметались по постели. Но с этим придется подождать.
Он ухитрился стянуть с нее платье, и оно исчезло под водой.
– Что вы наденете потом? – пробормотал Говейн.
– Найду что-нибудь. – Элис слегка прикусила ему губу, а он застонал, обхватил ее за талию и опустил в воду.
Она скользнула вдоль него и обвила руками за шею. Твердые мышцы Говейна напряглись, ощутив ее мягкое тело. Их разделяла лишь тонкая сорочка.
Элис была как в лихорадке, сердце готово было выскочить из груди. Но ничто больше ее не пугало, все было волнующим и захватывающим. Она запустила обе руки ему в волосы и поцеловала, вложив в поцелуй всю свою страсть.
Говейн постепенно терял самообладание под разрушительным натиском Элис, в котором слились воедино смелость и беззащитность. Она была, разумеется, неопытна, но природный дар этой невинной девушки жертвовать собой возбуждал больше, чем уловки опытной куртизанки.
Она удивленно охнула, когда он взял в ладонь ее грудь. Ему хотелось не только потрогать упругий холмик, но и увидеть его. Хотя с этим придется подождать до того времени, когда они окажутся за закрытой на ключ дверью.
Элис вскрикнула – умелые пальцы Говейна стали пощипывать сосок. Желание, острое, беспощадное, пронзило ее насквозь.
Говейн посадил Элис на покатый камень. Она решила, что с любовными ласками покончено, и прильнула к нему.
– Говейн, пожалуйста, не оставляйте меня одну.
– Ни за что. – Он опустился перед ней на колени, одной рукой придерживая ее голову, а другой лаская грудь. Элис казалось, что она сейчас лишится рассудка.
Говейн неожиданно сжал пульсирующий сосок губами. Удовольствие, охватившее Элис, было таким удивительным, что она вся изогнулась и, вцепившись ему в волосы, притянула поближе. Волны чувственности захлестнули ее.
Рот Говейна переместился на другой сосок. Элис таяла от восторга. Говейн просунул руку под подол сорочки, провел мозолистыми пальцами по колену, вверх по ноге и между ног. Она интуитивно раздвинула ноги, мучительно ноющее тело замерло в ожидании.
Он осторожно коснулся ее, и она вздрогнула.
– Элис, любимая! Я сделал вам больно? Она тихонько застонала, не открывая глаз.
– Любовь моя, не закрывайте глаза, – попросил он. – Я хочу видеть ваш взгляд.
Элис приподняла веки. Черты лица у Говейна заострились, зрачки расширились, ноздри раздувались. Было в нем что-то необузданное, первобытное. Но глаза его светились нежностью.
– Говейн! – Элис обняла его. – Я хочу принадлежать вам.
– Я рад этому и хочу того же. – Его прикосновения были ласковыми и осторожными, но она ощущала еле сдерживаемую им кипучую страсть.
Вихрь их общих чувств закружил Элис, она вскрикнула, но ее крик был заглушен опьяняющими поцелуями Говейна.
Когда наплыв чувств ослаб, Элис прижалась лицом к его груди.
– Вам хорошо, любимая?
Неужели она – его любимая? А сама любит ли? Мысль потрясла Элис. Слишком рано говорить о любви.
– Мне хорошо. А вам?
– И мне, – хриплым голосом ответил он.
Элис наблюдала повадки племенных лошадей и даже при своей невинности поняла, что он остался неудовлетворенным, а она – девственной.
– Но почему? – вырвалось у нее.
– Я не хочу оставить вас с ребенком.
Это из-за Энид, подумала Элис.
– А я смогу… доставить вам такое же удовольствие, как вы мне?
Он усмехнулся.
– С меня пока хватит и той радости, что я уже получил от вас.
– Мы будем спать сегодня вместе?
– Нет. – Он поцеловал ее. – Мы не сможем сомкнуть глаз, а нам обоим необходимо отдохнуть перед дорогой. – Он перестал улыбаться. – Элис, будет лучше, если я оставлю вас у фермера Дональда. Он отвезет вас в Ньюстед или к вашей семье, как захотите…
Она прижала пальцы к его губам, заставляя замолчать.
– Нет. Я не расстанусь с вами. Никогда!
– Я боюсь подвергать вас опасности.
– Со мной ничего не случится, а вы одержите победу.
Когда они окажутся за стенами Малпаса, она найдет способ послать весточку отцу. Гарет Соммервиль не потерпит несправедливости. Он не только сделает так, что Ранульф заплатит дорогой ценой за свои проступки, но и позаботится о том, чтобы новый хозяин Малпаса не подвергся наказанию.