- Зеркало?! Но это же верная гибель! - оторопел Макс.
Сатир отмахнулся:
- Нет-нет. Суть в том, чтобы пройти не перед зеркалом, а сквозь него. Пусть зажженная по ту сторону свеча служит тебе ориентиром. Но тут есть одно «но».
- Какое? - насторожился Макс.
Валард одернул рукава и добавил, как бы невзначай:
- Охранители, покинувшие свой удел, теряют способность помогать людям. Твоя энергия продолжит убывать, а потому человеком ты пробудешь ровно столько, на сколько тебя самого хватит.
Потустороннее пламя разрасталось ввысь и вширь, словно гигантский сияющий щит.
- Что же произойдет после?
Старик пожал плечами, вздохнув:
- Кто знает, мой друг, кто знает. В одном могу тебя заверить: назад никто не возвращался.
- Вот потому, значит, нам и велено держаться от зеркал подальше, - Макс потер ладони, стараясь побороть озноб.
Валард принялся вилять подле него на полусогнутых.
- Как бы то ни было, жизнь твоя все равно утекает. Если будешь крутиться возле Елизаветы, долго не протянешь. Думаешь, Верховные Распорядители одобрят такое поведение? - кривая улыбка растянула его лицо. - Видишь тех пресмыкающихся, коим не ведом покой? - сатир кивнул на троицу прислужников, что водила хоровод вокруг костра. - Именно разжалованные Распорядителями алаты переходят под мое крыло.
Вскинув бровями, он сомкнул перед собой вытянутые руки, но Максу показалось, что это и не руки вовсе, а концы веревки, связанные тугим узлом.
- В том, чтобы быть человеком, есть своя прелесть, - продолжил старик. - Восприятие действительности у большинства людей весьма скудное, как ты знаешь, но их ответная реакция столь остра, что преобразует нейтральную вселенскую энергию, окрашивая ее в сотни тонов, от самых светлых до самых темных. Такому дару мы можем только позавидовать. И, хотя возможность испытывать чувства является энергозатратной, именно ее люди и называют жизнью. Лиши их эмоций - и они перестанут быть людьми. У всего есть цена, мой друг. Плата за чувства высока, и только тебе решать, готов ли ты заплатить ее сполна.
Несмотря на то, что Аня звала отметить Новый Год у нее, Лиза осталась дома. Переживания вконец ее вымотали, а невозможность исправить совершенные ошибки угнетала сильнее в преддверии праздника с его захлестывающей эйфорией. И только присутствие Макса напоминало ей о том, что сама она пока не принадлежала миру теней.
В новогоднюю ночь он впервые поделился с Лизой тем, что уже долгое время его изводило.
- От кого ты узнал об этом? От Распорядителей? - насторожилась она.
- Нет. От того, кто им неподвластен.
Едва различимый во мраке, Макс стоял подле в наглухо застегнутом пальто и наблюдал за вспышками салюта.
Лиза поджала губы.
- Я подумал, ты захочешь, чтобы я стал человеком, - вздохнул он.
- Для меня главное то, что ты рядом. Я вижу тебя и говорю с тобой, - она потянулась к Максу, но поймала на себе его недоумевающий взгляд - он не мог ответить на ее прикосновение. - А чего хочешь ты?
Ее рука застыла в нерешительности - окутанная едва заметной лиловой аурой, такая близкая, но такая недостижимая.
Макс помедлил, не сводя с нее глаз, и наконец произнес:
- Завтра в полночь перенеси сюда зеркало и просто дождись меня.
И Лиза сделала, как он велел: перетащила зеркало из прихожей в гостиную и стянула с него покрывало.
«Господи!» - она отшатнулась: измученная женщина в отражении казалась чужой. Когда Макс зачастил с визитами, она начала пользоваться карманным зеркальцем и отвыкла от того, чтобы лицезреть себя в полный рост.
Прислонив узорчатую раму к стене, Лиза зажгла свечку и уселась на диван напротив, чуть по диагонали.
Мысль о том, что Макс может обернуться человеком, одновременно радовала ее и пугала. Что бы ни случилось, он навсегда останется ее охранителем. Но сможет ли он прижиться в этом мире, зная, что обратной дороги нет?
Лиза занавесила шторы и погасила лампу. Пламя свечи подрагивало от ее беспокойного дыхания. Теребя наручные часы, она поглядывала на циферблат с маниакальной частотой.
За пять минут до полуночи она заметила, что зеркальная поверхность выглядит иначе: вопреки всякой логике, теперь в очерченном рамой прямоугольнике отражался несуществующий дневной свет. Он становился все пронзительнее, пока окончательно не ослепил.
- Макс?! - Лиза вскочила, заслонила лицо ладонью и, не дождавшись ответа, шагнула в искрящийся поток.
Сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда кто-то коснулся ее предплечья.