- Ли-за... - приглушенный мужской голос прозвучал так близко, что от неожиданности она попятилась и упала на софу.
Оброненная свечка погасла и покатилась по полу, а мерцание унялось, будто его и не бывало.
Переполошившись, Лиза еле нащупала выключатель торшера. Когда тот озарил комнату, она не нашла в себе сил, чтобы пошевелиться: перед ней стоял мужчина в плотном черном пальто, благоухающем снегом и морозом. Испуганные глаза цвета молодой зелени смотрели на нее в упор - на этот раз они принадлежали существу из крови и плоти.
- Макс?! Не может быть!
Лиза взвизгнула и вжалась в диван, когда раздался оглушительный треск, и огромное зеркало за его спиной рассыпалось, превратившись в груду мелких осколков.
Дрожа и пошатываясь, гость двинулся к ней; стекло хрустело под его подошвами.
«Он сделал это, сделал!» - пульсировало у Лизы в висках.
Макс растерялся - сотня самых разных ощущений обрушилась на него в один момент. С уже известными предметами интерьера ему пришлось знакомиться заново: они приобрели объем, текстуру и плотность, а электрическое освещение оказалось на удивление тусклым. Пряный, горьковато-сладкий аромат потухшей свечи наводнил пространство и перехватил дыхание. Собственное тело, несмотря на вес, было достаточно гибким, однако сразу скоординировать движения не получалось. Отныне Максу приходилось переставлять ноги не для того, чтобы, как раньше, имитировать ходьбу перед своей подопечной, а для того, чтобы на самом деле перемещаться в выбранном направлении.
Лиза отмерла, поднялась и взяла его за руку. Перебирая его трепещущие пальцы в своих, ощутила его кожу - теплую и мягкую.
- Я так рада, что ты здесь, - прошептала она и потянула Макса за собой.
Высокий и неуклюжий, он не сразу понял, что препятствия следует обходить - сначала наткнулся на софу в гостиной, а после приложился лбом к стене, пытаясь срезать угол на повороте в кухню.
Лиза только пожала плечами:
- Добро пожаловать в мир людей.
В ответ глаза спасителя улыбнулись ей озорными лучиками на щеках.
Пока Макс изучал пеструю кашеварную утварь, Лиза приготовила чай.
- А это мята. Осторожно, горячий!
- Мята, - сидя на своем обычном месте за столом, он склонился над большой чашкой с дымящейся жидкостью.
Когда же Макс дотронулся до гладкого керамического сосуда, его сердце забилось быстрее. Этот сладкий и свежий запах был с давних пор ему знаком - он будоражил больше, чем аромат радости, и дурманил сильнее, чем букет надежды.
- Я не верю своим глазам! - продолжала охать Лиза и, опомнившись, поинтересовалась: - Хочешь чего-нибудь? Ну, есть например?
Макс помотал головой.
- Ладно, до этого мы еще доберемся, - подмигнула она.
С Лизой вдруг произошло чудесное преображение. Жизнь забила из нее ключом, словно все, что она перенесла за последнее время, было не более чем кошмарным сном.
Она помянула Дмитрия и подумала, что, наверное, он избавился от боли и наконец обрел покой. Вспомнила она и о Сашке Грачеве и представила, как он улыбается, наблюдая с небес за происходящим. Аня и Марина Анатольевна никогда не поверят в то, что с ней приключилось, но с этим, говорила себе Лиза, она разберется позднее.
Макс не сводил с нее взгляда, ловя каждый ее вздох, каждое слово. Ему нравилась мелодия голоса Лизы. Звуки теперь отдавались в ушах звонко и четко. Он больше не улавливал вокруг нее того ореола, что так завораживал его, но зато сидел рядом и держал ее за руку - такую лучезарную, такую осязаемую, такую настоящую.
- Я хочу показать тебе город, - тараторила она, расположившись на диване в гостиной, - хочу, чтобы ты увидел его так, как видят люди. И музеи. Мы обязательно должны вернуться в музеи! На работу мне восьмого, так что времени у нас для этого достаточно.
Лиза засмеялась, вскочила и распахнула окно.
- У нас будет время на все! - возликовала она.
Облако пара вырвалось у нее изо рта, а снежинки, упавшие на разгоряченное лицо, превратились в росу.
Макс приблизился и, почувствовав стылое дыхание ветра, подставил хлопьям ладонь - те, что опустились в нее, не растаяли. Он с недоверием покосился на них.
- Что не так? - спросила Лиза.
- Пальцы холодеют...
Она с силой сжала его руку, смахнув с нее белый пепел, и заперла створки.
- Да что это я, в самом деле. Мороз на дворе ведь, январская ночь.
Макс отмерил шагами расстояние до зияющей пустотой зеркальной рамы на другом конце комнаты и, опершись спиной о стену, сник:
- Мне нужно тебе кое-что сказать. Это не навсегда.
Она задернула шторы и обернулась.
- Что? Не поняла... Почему?
- Я уйду, как только моя энергия иссякнет, - его глаза остекленели, а на переносице залегла хмурая складка. - Но знай: я ни о чем не жалею, и...