Лисмус бросил осточертевшую ему книгу на пол и инстинктивно придержал дверь, не позволяя неизвестному её распахнуть.
Юрий продолжал описывать Алерте все перспективы его идеи:
— Тебе главное сделать жалобные глаза или, ещё лучше, заплакать! Ты умеешь просто так плакать? Нет? Ну ничего… Давай, вспомни что-нибудь печальное. Главное тебе выиграть время и вызвать у них сочувствие, а потом ври напропалую, мы им ничего не скажем, так что они тебе поверят.
— Помог бы лучше! — укоризненно сказала я, решив помочь Лису и потому вцепившись в ручку двери, ибо кто-то всё ещё пытался её открыть.
— Да впускайте, нам не уйти уже… — отмахнулся он.
Доктор был прав, как никогда. Лисмус, как мне показалось, хотел из чистой вредности подождать, пока снова дёрнут, чтобы отпустить именно в этот момент, и способствовать падению того, кто к нам ломился. И дождался, и отпустил. Однако кто-то не упал, кроме того, в распахнутой двери вообще никого не наблюдалось, зато люди, окружавшие дом и стоящие на достаточном расстоянии от нас, заметили движение и стали что-то кричать друг другу, указывая на дверь в потайной ход.
Я растерянно глядела на примятую траву вокруг, но никто не показывался.
Внезапно дверь захлопнулась прямо перед нашими носами, заставляя всех вздрогнуть от неожиданности. От удара старые дряхлые доски скрипнули и чуть разошлись, отчего в образовавшиеся щели между некоторыми из них стал поступать слабый неясный свет. На фоне этих полосок света начали проявляться две фигуры — флака и норса. Я выдохнула: хорошо, что это они, а то ещё немного, и я бы уверовала в приведений.
— Очень тяжёлая дверь, еле открыли, — пожаловался норс, быстро стаскивая с глаз нечто, больше всего напоминающее ночные колпаки, которые любят носить персонажи мультфильмов.
— Здесь хорошо, — должно быть, одобрительно сказал он своему товарищу, но прозвучали его слова так, словно на самом деле ему глубоко плевать, как здесь.
Темнота подземелья ему нравилась. Или же не нравилась, но он чувствовал себя в ней комфортно.
Я хотела спросить, что нам делать. И не я одна: Юрий и Лис тоже приготовились спрашивать, но флак и норс резко исчезли. Это было неприятно, снова остаться без шансов покинуть это подпространство. Почти начав про себя ругать глупых существ, я заметила, что они появились вновь. Практически незаметные, тёмные и сливающиеся с тьмой. На этот раз при них был перекрашенный в зелёный цвет кот, букет из мяты и странное устройство, не внушившее мне доверие, хоть при таком освещении было трудно его разглядеть.
— Включается этой вот кнопкой, — флак взял своей пупырчатой лапкой руку Лисмуса, так как именно он удачно оказался ближе всех к нему, и положил его пальцы на выпуклую кнопку. — Скажете, когда будет готово, — и он вместе с норсом натянули обратно на свои глаза что-то вроде ночных колпаков.
Что включается, мы спросить не успели.
К двери снова начинали подбираться, на этот раз точно люди — их тяжёлые торопливые шаги были слышны. Юрий вытянул из букета веточку мяты, и принялся её жевать, при этом схватился за ручку двери, чтобы выиграть хоть немного времени. Все остальные, и я в том числе, тоже принялись жевать перенасыщенную ментолом траву. Гадость, редкостная гадость! Ещё и Лис хитро заглядывал мне в лицо, проверяя, видимо, действительно ли я пережёвываю мяту и не решила ли я прикинуться, будто ем, а на самом деле остаться здесь и оказаться переправленной домой. Я даже прекратила жевать на миг, поскольку эта мысль показалась мне прекрасной, но сейчас было поздно воплощать её и обдумывать, стоит так поступать или же нет.
Алерта пыталась успокоить взволнованного кота, а Лисмус подобрал выброшенную книгу, едва нашарив её, и нажал кнопку. К тому времени первый добравшейся до двери человек уже пытался перетянуть её на себя.
Устройство включилось и затрещало так, что все удивились тому, что оно не искрит. Это оказался проектор неба. Спустя пару мгновений тёмное подземелье озарилось солнечным искусственным светом, на потолке появились перистые облака, и Лис оповестил флакнорсов словом:
— Пора!
Флак и норс утвердительно махнули своими длинными усами и тут же исчезли в колеблющемся, как от жара, воздухе. Не долго думая, все уставились на кота в руках Хранительницы, и шагнули вслед за исчезнувшими существами.
Когда мы, наконец, оказались в Юрином доме, первым делом поднялись на чердак, где было темно и должны были нас ожидать флак и норс. Квинт, тоже ожидавший нас там, дёргал лапками от нетерпения узнать новости. Это я успела увидеть, пока дверь за ними не закрылась, погружая в полную темноту. Тима и Ивар, наверно, всё же ощущали себя бросившими друзей в незнакомом подпространстве, а потому вели себя тихо. Наверно, стоило поговорить о нашем путешествии и его итогах. но я задала свой вопрос, поскольку мне не терпелось узнать ответ на него не меньше, чем Квинту историю своего народа.
— Вы были незаметны! — воскликнула я, глядя в ту сторону, где предположительно находились Мокк и Янк, но из-за темноты это нельзя было утверждать точно. — Вы умеете менять цвет?
— Цвет? — не понял флак. Или норс. у них обоих были столь одинаково флегматичные интонации и голоса, что утверждать, кто из них мне ответил, я тоже не могла.
Я шумно вздохнула, понимая, что будет трудно объяснить им вопрос, а получить вразумительный ответ и вовсе можно не мечтать. Но кареглазая девушка вопрос поняла, и ответ знала:
— Нет, — улыбнулась Алерта. — Они не меняют цвет в том смысле, как ты думаешь. Просто их кожные покровы обладают уникальнейшим набором свойств: у них своё собственное чувство самосохранения, поэтому при малейшей опасности или угрозе их тело старается себя обезопасить, и просто сливается с окружающим миром, и говорят, их даже нельзя ранить — кожа начинает излучать сильные электромагнитные волны, и биополе становится невидимой защитой для тела. Крепче любой брони, говорят… — объяснила она, и спросила у подавшего голос флака: — Ты Квинт?
— Нет, — безразлично ответил он. — Квинт научился чувствовать радость и смущение, и застрял в нулевом подпространстве.
Она понимающе и сочувственно вздохнула, и все присутствующие люди ей позавидовали: они действительно понимала, что эти два факта взаимосвязаны и как. Эту мысль озвучил Юрий, который справедливо решил, что за этот день уже озвучил столько глупостей, что ещё одна ничего не изменит, хотя формулировка сложных вопросов явно не была его коньком:
— Почему Квинт застрял в нулевом от того, что научился чувствовать?
— Мы не знаем, — не задумываясь, ответил норс.
Алерта намотала локон на палец, пытаясь понять, что ожидает услышать доктор, потом решила, что поняла вопрос, и ответила:
— Если ты чувствуешь, то ты связан со своим измерением, а если ты флакнорс, с его странным телом, да ещё и никаких чувств не испытываешь, то нет разницы, в каком измерении ты находишься, от этого для мозга и сознания стираются границы слоёв, и перемещение между ними становится обыкновенной закономерной способностью. Как только Квинт начал чувствовать и ощущать, он потерял отсутствие связи с миром, и не смог больше преодолевать границы слоёв. Поэтому он застрял в нулевом измерении. но это моя версия.