Выбрать главу

Мама взяла поросенка, он пронзительно завизжал, стал брыкаться, но она держала его крепко. Потом подняла, смотрела брюшко и сказала:

- А он вроде крепенький! А гномы - они ведь тоже могут подрасти.

Молочник взял у Полл кувшин, чтобы наполнить его, и направился к тележке. Полл только и могла сказать:

- Мама! Мамочка!..

Она погладила крохотное, съежившееся тельце. Погладила в одну сто­рону - шкурка на ощупь гладкая, как шелк; погладила в другую - жест­кие короткие щетинки так и кололи ей пальцы. А цветом он был весь бледно-абрикосовый...

Молочник вернулся, и мама сказала ему:

- За шиллинг - пойдет?

Он кивнул с улыбкой, Полл поставила молоко в кухне, а сама наверх, скорей за маминым кошельком.

- Тео! - крикнула она. - Погляди, кто у нас есть!

На кухонном столе стояла старая пивная кружка на одну пинту. Мама вдруг рассмеялась и посадила поросенка в кружку. Он поднял такой оглушительный визг, что они уши себе зажали. Полл достала его из круж­ки, спросила:

- Зачем ты это сделала?

- Я подумала, поместится ли он туда. А он поместился!

Полл опустила поросенка на пол, и он со всех ног помчался вокруг кухни, скользя изящными копытцами по гладкому линолеуму. Пулей вле­тел в кухню и под котлом, в ямке на земляном полу, затаился.

Мама сказала:

- Оставьте его пока. Бедный паренек, напуган до смерти. Но ничего, обживется, пока вы в школе.

Полл застонала трагически:

- А нам обязательно идти? О, я этого не вынесу! Да, я не вынесу й разлуки!

- Никуда он не денется, - ответила мама, - здесь будет, когда вы вер­есь к обеду.

Полл считала часы и минуты. И не только в тот день, но и потом, и после она только и думала про этого свиненочка, который ждет ее дома. Эти думы настолько ее занимали, что у нее не оставалось фантазии для баловства и непослушания. За целую неделю она ни разу не получила линей­кой по пальцам и в углу не стояла. Еще она подружилась на всю жизнь с девчонкой по имени Анни Даусетт, которая была старше ее и рассказала как дети рождаются.

- Они из живота, - объяснила Анни. - Приходит мясник и разрзает тебе живот ножом для разделки туши. Только маме своей не говори, что это я тебе сказала.

Полл не очень-то поверила: будь это правда, то разве могли бы женщины ­иметь больше одного ребенка? Но все равно это была интересная те­ма, и вообще Полл чувствовала, что новая школа начинает ей нравиться­ - даже учительница мисс Армстронг, с ее длинным, мягким, чуть овечьим лицом. А кроме того, Полл гордилась, что ее тетка здесь директриса, ее имя на медной доске при входе. Все побаивались тетю Сару. А тетю Гарриет ничуть; ее в глаза называли мисс Гарри, а за глаза - старина Гарри. Она резвилась с малышами на детской площадке, так что скудные ее волосы лезли из-под шляпы, а в класс она всегда приходила с кульком картошки и пекла ее в печи для тех ребятишек, что жили далеко от школы и не успевали дома пообедать.

Даже Тео почувствовал себя счастливей с появлением этого поросенка. Суматоха и неожиданность, сопровождавшие его появление, помогли Тео пережить тот день, и хотя мысль о позорном розовом девчачьем жилете, что у него под рубашкой, преследовала его во сне и наяву, особенно когда он ловил на себе беглый взгляд зеленых глаз Ноя Багга, - он все же сми­рился. «Никто ведь не собирается, - говорил он себе, - содрать с меня силой верхнюю одежду?» А если кто-нибудь и пройдется опять насчет его малого роста - что ж, он к этому привык. А теперь и утешение появи­лось - можно, прибежавши домой, взять на руки поросенка и шепнуть в его висячее ухо: «Мятный поросенок, мятный, а я тоже мятный, нас те­перь двое таких в одном семействе».

Мама дала поросенку имя Джонни, потому что (причина, по мнению детей, довольно странная!) он ей чем-то напоминал ее дедушку, котороготоже звали Джон. Спустя недолгое время он научился откликаться на свое имя и прибегал, хрюкая, едва его позовешь. Ночью он спал в ямке под кот­лом на соломенной подстилке, а днем деловито поспевал за мамой или располагался на коврике перед камином и задумчиво глядел в огонь.

Лили заявила:

- Но, мама, нельзя же держать свинью в доме!

- О, когда я была маленькая, - отвечала мама, - какого только зверья у нас не было! Вороны, ежи, цыплята свежевылупившиеся. К ками­ну, бывало, и не подойдешь.

- Но ведь не с в и н ь и, - сказала Лили.

- А почему бы и нет? Собак держат в доме, а у свиньи, могу тебя уверить, соображения побольше, чем у собак. Думаешь, если свинья, зна­чит, обязательно грязная, - ты это хочешь сказать? Я уверена, мы просто п р и в ы к л и так про них думать. Глянь-ка, за какие-то считанные дни наш Джонни уже научился вести себя прилично. Насчет этого с ним гораздо проще, чем было в свое время с тобой, моя девочка!