- Анни славная девочка, - говорила мама. - Ее надо поддержать.
После рождества Анни ушла из школы и нанялась в поместье к леди Марч.
- Это для обеих неплохо, - говорила мама, устраивая им встречу. - Несчастной старухе нужен человек, который не глядел бы на нее сверху вниз. Я ей так и сказала: «На вашем месте я прогнала бы этих непотребных девиц и взяла кого-нибудь более уважительного». И для Анни место подходящее. Моя мать служила в поместье и начинала судомойкой, а вышла в поварихи. Думаю, что Анни повезет не меньше, у нее счастливая рука, особенно по части печений, пирожных.
- Я тоже печь умею, - сказала Полл. - А булочки у меня получаются лучше, чем у Анни. Я тоже хочу уйти из школы и поступить в повара.
- Смотри, чтобы тетя Сара не услышала этих твоих слов! - откликнулась мама. - Она считает, что для ее племянницы было бы позором поступить к кому-то в услужение. Она бы головы не подняла со стыда!
- Но бабушка Гринграсс была поварихой. И твоя мама тоже. Почему же мне нельзя?
- Тебе повезло больше, чем им, у тебя есть возможность р а с т и.
- А по-моему, это Анни повезло, - промолвила Полл с завистью. - Как бы я хотела уйти из школы! В школе скука, я ненавижу школу.
Полл посещала только утренние занятия: считалось, что она еще не вполне поправилась. Сначала она даже радовалась, что снова в школе - смена впечатлений! - однако вскоре это прошло. Ее класс выходил окнами на луг фермера Тафта, но окна были высоко от пола, не выглянешь. Впрочем, в хорошую погоду их открывали, и Полл, мечтая у себя за партой во время математики, слышала, как фермерские коровы щиплют сочную траву, как лягушки плюхаются в пруд и квакают. Ива росла, склоняясь над прудом, нa верхних ветвях Полл могла разглядеть сороку, ее длинный хвост ходил вверх-вниз. «Одна сорока - к печали», - вспомнила Полл примету, но единственной ее печалью были теперь арифметические простые дроби.
- Боюсь, что Полл никогда не будет такой же усидчивой, как Лили или Джордж, - говорила тетя Сара. - И нет в ней того природного ума, что в Тео. Право, не знаю, куда мы сможем ее определить.
- Время терпит, - говорила тетя Гарриет. - Оставь ее в покое, она сама себя определит.
- Если ты не знаешь, куда себя девать, - говорила мама, - то возьми кусок наждачной бумаги и почисти каминную решетку.
Но Полл знала, куда себя девать. Все дни, пока другие томились в школе, она, стараясь не попадаться маме на глаза, странствовала повсюду, вольная как ветер. Бегала к Колодцу невесты и, когда там не было цыган, сбивала палкой кувшинки или собирала ужасных черных пиявок, которые ползали по песчаному дну на мелководье. Или же обследовала окрестные леса, давила грибы-дождевики, и они взрывались облачком черной пыли. При этом бдительно поглядывала, нет ли поблизости лесничего. А иной раз, когда жара и лень ее одолевали, она просто пересекала площадь, шла до конца Тэнк Лейн и там залезала на старый вяз. И наблюдала оттуда, как жизнь течет.
Люди нечасто сюда заходили. Разве что бродяга какой-нибудь; или почтальон мистер Снуп выгонял сюда двух своих коров пастись на сочных обочинах; или еще продавец кроличьих шкурок - на плече длинный шест с нанизанными на него шкурками; или Перси, сын прачки, - он помогал матери собирать белье, а потом развозил его в деревянном ящике на колесах. Переи был глухонемой, он мог издавать только странный горловой звук, нечто среднее между кашлем и карканьем. «Кхар-кхар», - произносил он, толкая свою старую тележку и водя при этом головою, как птица, когда она пьет. Он проходил по Тэнк Лейн несколько раз на дню, обычно в послеобеденные часы, как раз когда Полл занимала свой наблюдательный пост среди ветвей вяза. Скрип его тележки, его кашляющий припев были как бы неотъемлемой частью сонных летних будней, так же как мохнатые на ощупь вязовые листья, их едкий запах, если растереть их в горячих ладонях. Однажды она увидела Лили - она вела велосипед, а красивый викарий на своей деревяшке хромал рядом. Потом, уже за ужином, Полл только хихикнула, когда мама сказала:
- Лили, у тебя такой победный вид! Как у кошки, которая добралась до сметаны.
А на другой день она увидела Тео с Ноем Баггом. Они шли, повернув лица друг к другу, как приятели. Полл заметила не без удивления, что Тео теперь почти одного роста с Ноем.
- Ну, если тебе охота, - проговорил Ной и засмеялся, - чтобы и дальше так же, то придется тебе что-нибудь придумать.
Она не расслышала, что ответил Тео, а Ной снова засмеялся:
- Что ж, Гринграсс, тогда будь что будет. Мне-то ведь все едино.
И пошел, насвистывая, а Тео глядел ему вслед. Когда Полл позвала его тихонько, он поднял голову и сразу покраснел, как мак. Она соскользнула к нему вниз, а он сказал: