И чем дальше, тем дома прочнее, а люди наряднее. По-прежнему большинство прохожих в лохмотьях, но все чаще попадаются опрятно одетые горожане. Улица незаметно расширилась, народу стало больше, появились торговцы, то здесь, то там заметны распахнутые настежь двери, судя по крепкому запаху пищи и доносящемуся изнутри гомону — корчмы.
Кое-где, в особенно оживленных местах, прогуливаются воины, негромко переговариваются, поглядывают вокруг. Судя по одинаковой амуниции и цепкими взглядами — стражи. Каждый раз, заметив стражей, Мычка тайком осматривался, пытаясь понять, кого именно охраняют, однако, так никого и не обнаружил, махнул рукой. Он уже успел понять — в разных местах люди живут по-разному. Мало ли какие обычаи здесь.
Зимородок вертит головой, заглядывается на все яркое, блестящее, необычное, любуясь разложенными на лотках товарами, замедляет шаг, а иногда и вовсе останавливается, не в силах отвести взгляда от яркого платка или сверкающих украшений. Мычка не торопил, шел рядом, с интересом наблюдая за жизнью города: шумная толпа, крикливые торговцы, густой дух пищи и нечистот, висящий плотной волной — все кажется новым и необычным. Когда от гула голосов заболели уши, а от мельтешения лиц утомились глаза, Мычка свернул в ближайший переулок, повел подругу задворками.
Народу поубавилось, идти стало легче. Удерживая в памяти намеченный на вершине маршрут, Мычка уверенно продвигался по переулкам, нырял в незаметные щели, перебирался через груды мусора. Несколько раз заходили в тупики, приходилось возвращаться, искать обходной путь. Когда, в очередной раз, вынырнув из удушливой вони подворотни, выбрались на небольшую тихую улочку, Зимородок заметно побледнела, замедлила шаг. Глядя, как на лице подруги стремительно сменяются чувства, Мычка поинтересовался:
— Что-то случилось?
Пристально разглядывая ближайший покосившийся дом, Зимородок ответила с запинкой:
— Это место кажется смутно знакомым. Видишь, эту скособоченную избу? И забор, вон тот, дальше, рядом с засохшим деревом! Правда, воспоминания слабы, все словно в тумане. Как будто-то я была здесь но очень, очень давно.
Мычка молча следил за спутницей. Память не подвела, они вышли точно к указанному на карте месту. Конечно, не поднимись заранее на гору, узнать в корявых значках на карте возвышающиеся вокруг здания он бы не смог. Даже сейчас он до конца не уверен, что нашел верное место, хотя, вон башенка, а вот невероятно длинный дом, взятые в качестве ориентира еще на горе. Но, раз у Зимородок всколыхнулись воспоминания, значит ошибки нет.
Зимородок тем временем двигалась вдоль улицы, касалась рукой заборов, стен, останавливалась, по долгу глядя в одну точку, совершенно не обращая внимания на прохожих, бросающих на странную девушку удивленные взгляды. Чтобы окончательно увериться, Мычка полез в заплечный мешок, вытащив карту, развернул. Да, все верно. Эти два значка — дома напротив, вот тот, длинный, здание, где сейчас стоит Зимородок. Отмечено даже дерево на углу! А десяток шагов спустя, на противоположной стороне, короткое, но высокое здание с заостренной крышей, помеченное на карте жирным крестом. Значит не ошибся.
Глава 17
Руку рвануло, щеку обдало воздухом. Ошарашенный, Мычка замедленно поднял голову: согнутая спина, грязные лохмотья, вороватые движения. Впереди поспешно удаляется человек, зажав под мышкой нечто скомканное, серое, смутно знакомое. Мычка пошевелил пальцами, где мгновенье назад удерживал заплечный мешок. Понимание пронзило молнией.
— Стой, отдай мешок!
Крик разнесся по улице, резкий, как удар бича. Прохожие вздрогнули, с ближайшей крыши вспорхнули испуганные птицы, а человечек впереди бросился бежать. Услышав вопль, повернулась Зимородок, взглянула с удивленьем, однако, поняла все мгновенно. Дождавшись, когда человечек приблизится, шагнула навстречу, ухватив мешок, потянула.
Мычка невольно залюбовался. Щеки подруги разгорелись, глаза сверкают огнем, на лице хищная гримаска, пальцы крючками впились в ткань мешка — не отпускают. Человечек рвется, дергает изо всех сил, но Зимородок вцепилась крепко, не оторвать. Ненадолго обзор заслонил крупный мужчина, а когда, заметив напирающего вооруженного незнакомца, отшатнулся, Мычка похолодел. За прошедшие мгновенье взгляд человечка изменился, глаза заледенели, а губы изогнулись в нехорошей усмешке.
От предчувствия непоправимого сердце болезненно заныло. Грудь раздалась для вопля. Брось, оставь мешок, будь он проклят! В руке человечка блеснуло. Короткое, смазанное движение, и вот он уже убегает, прижимая добычу к груди, а Зимородок… Слова примерзли к языку, глаза расширились, а дыханье прервалось. Прижав руки к горлу, Зимородок замедленно оседает. В глазах застыло удивление, щеки стремительно бледнеют, а из под пальцев, густое и темное, медленно расплывается кровавое пятно.