Гулять расхотелось. Передвижение по деревне принесло больше сложностей, чем пользы, и Мычка двинулся назад. Прежний путь перекрыли селяне, чьи голоса до сих пор слышны приглушенным гомоном, и Мычка пошел в обход, стараясь по возможности не попадаться местным на глаза. Как говаривал один из старых охотников: два раза не четыре, но стоит задуматься. Думать сейчас хотелось меньше всего, но испытывать судьбу хотелось еще меньше.
Двигаясь перебежками, прячась за заборами и полуразвалившимися сараями, Мычка чувствовал себя лазутчиком в стане чудовищ, кои, по какой-то невероятной случайности, приняли облик людей. Ощущение будоражило, и, одновременно, угнетало. Не такими он представлял чужеземцев, не об этом мечтал, забираясь далеко в лес в расчете найти хижину отшельника, или одну из ушедших семей, что, как говаривали бывалые охотники, живут своей привольной, но странной жизнью.
Слуха коснулись чарующая мелодия. Мычка невольно замедлил шаг, уши дернулись, развернулись, в сторону звука. Ноги сами поднесли к ограде, а глаза впились в прореху меж жердями, отыскивая певца, вернее… певицу. На крыльце, отгороженная от чужих глаз высокой оградой, сидит девушка. Крепкая, на удивление ладная фигура, красиво обрамляя лицо, на плечи золотистым водопадом стекают волосы, расходятся, не в силах скрыть вздымающие ткань рубахи валуны грудей. В меру широкие скулы, прямой нос, чувственные пухлые губы, глаза красиво подведены черным, и настолько велики, словно на лице каким-то чудом задержались два осколка неба.
Девушка перебирает сеть, отыскивая разрывы, стежок за стежком зашивает, для чего в пальцах левой руки зажата тонкая кривая игла с длинной серебристой нитью. А чтобы не было скучно, негромко напевает, покачивая головой в такт мелодии. Возле примостился пес, замер, положив голову на лапы, словно зачарованный сладкими звуками.
Мычка ощутил, как дыхание прервалось, спину обдало жаром, а сердце застучало, забилось сильнее. В животе сладко защемило, а мысли закружились вихрем. Накатила волна блаженства, подхватила, увлекла. Возникло непреодолимое желание подойти, присесть рядом, положив голову на колени, подобно псу, слушать и слушать незнакомку, что уже и не девушка — хозяйка, повелительница. По велению ее слова, движения, взгляда, он готов бежать на край света, искать и добывать бесценные сокровища, чтобы после возложить к ногам незнакомки, со страхом и смирением ожидая похвалы и ласки.
В волнении руки сжали жерди ограды так, что хрустнул сучок, чуть слышно, едва-едва, но пес услышал, поднял голову, угрожающе зарычал. Девушка перестала петь, с удивлением взглянула на пса.
— Быстрый, ты что-то услышал? — Повернув голову, она пристально взглянула на ограду, произнесла с улыбкой: — Эй, кто там прячется, покажись.
Мычка хотел ответить, но в горле пересохло, и изо рта вылетело лишь сдавленное сипенье. Не дождавшись ответа, девушка нахмурилась, сказала строго:
— Не покажешься — спущу пса. Не жалуйся потом.
В голове теснятся слова, множество, горячих и жарких, услышав которые растает любое сердце, будь оно хоть изо льда. Но язык словно примерз, не в силах произнести даже самое простое слово. Понимая, что в таком состоянии лишь напугает незнакомку, Мычка отстранился от забора, крадучись двинулся прочь, унося в мыслях чарующий облик. Девушка еще что-то говорила вслед, но он втянул голову в плечи, ужом скользнул в щель меж сараями.
Вернувшись, Мычка не стал проверять хозяев, напрямую прошел в сарай, бросился на топчан. В груди теснятся чувства, а перед глазами, блистающий, словно звезда, парит лик незнакомки, затмевая все прочее. Закинув руки за голову, Мычка отдался столь непривычному, но удивительно приятному чувству. Мягкий полумрак помещения, со сверкающими в редких лучах пылинками, лишь усиливает настроение, доводя волнение в груди до экстаза. Фантазии смешиваются с реальностью, а самые сокровенные мечты кажутся легко выполнимыми, стоит только захотеть.
Смущает только одна странность, отвлекает, не позволяя полностью погрузиться в блаженную истому. Незнакомка кого-то смутно напоминает. Он готов поклясться, что видит ее впервые. Ведь, раз увидев, это неземной лик невозможно забыть. Зудящее, словно заноза, чувство возвращается раз за разом, не дает расслабиться, отдаться мечтам. Мычка нахмурился, встряхнулся, прогоняя наваждение. Все те женщины, что он видел ранее, на фоне незнакомки расплываются, меркнут, истаивают, подобно теням в жаркий полдень. И даже если одна из них была хотя бы отдаленно похожа, теперь это уже не важно.