Но ведь у местной красавицы должно быть имя, не иначе, столь же прекрасное, сколь и хозяйка. Нужно обязательно поинтересоваться, узнать, чтобы тихими вечерами, закутавшись в шкуры, раз за разом повторять ласкающее слух звукосочетание. Только, у кого спрашивать? Вновь идти в деревню не хочется. И хотя в груди жжет, а в сердце мечется сильнейшее желание вновь увидеть незнакомку, разум охлаждает душевные порывы, жестко осаживает взбудораженные чувства.
Мычка подскочил, не в силах сидеть, заметался по сарайчику, задевая плечами стены и спотыкаясь о разбросанный под ногами, невидимый, но удивительно твердый мусор. В очередной раз больно приложившись коленом о какую-то жердь, неведомым образом возникшую на месте, где он прошел минимум четыре раза, и собрав на лицо шмат омерзительной паутины, Мычка чертыхнулся. Еще немного, и он разрушит шаткое строение! Хотя, что более вероятно, набьет синяков и шишек, как попавший в силок, беснующийся в бессильной ярости хорь.
Заскрипел снег, послышались звуки речи. Узнав голос хозяина, Мычка улыбнулся. Так вот у кого он спросит о насущном! Хозяин один из местных и наверняка знает если не каждого, то большую часть деревенских, благо, поселение небольшое. Если проявить терпение и достаточную гибкость в разговоре, можно получить ответы на все вопросы, даже на те, о чем предпочитают молчать, не желая раскрывать перед чужаком подробности внутри племенных отношений.
Вот только как начать? Улыбка померкла. Мычка с холодком понял, что, увлеченный переживаниями, он до сих пор не узнал имя хозяина. Исполненный стремления исправить ошибку, Мычка распахнул дверь, решительно вышел на улицу, и… едва не сбил хозяина с ног. Скрестив руки на груди, тот молча смотрел на гостя, и застывшее на лице суровое выражение не предвещало ничего хорошего.
Глава 6
— Работу я закончил, — произнес Мычка первое, что пришло в голову, — но тебя не было, а что делать дальше не знал…
— И поэтому поставил деревню с ног на уши, — закончил за него хозяин. — Уже знаю, известили. Ступай следом, в избе поговорим, да рыбу прихвати, а то я замаялся, пока от реки донес.
Мычка скосил глаза. У ограды, соприкасаясь боками, три под завязку набитых мешка. Тут же, на заборе, клочьями почерневшей паутины натянута сеть, ячейки забиты пучками бурой травы, не успевшая стечь, вода замерзла ледяными шариками, красиво окаймляет нити блестящей бахромой.
Он подошел ближе, потянул. От усилия верх мешка развязался, на землю потоком хлынули скользкие от слизи и ила рыбешки. Хозяин посмотрел неодобрительно, но промолчал, ушел в избу, оставив дверь в сенцы приотворенной. Мычка принялся поспешно собирать рыбу, горстями забрасывая обратно в мешок. Рыбешки кололи руки плавниками, выскальзывали из пальцев, порой, собрав угасающие силы, рывком отпрыгивали в сторону, но, обессиленные, тут же засыпали.
Подобрав последнюю рыбку, Мычка поднял мешок, стараясь не уронить, поволок к избе, затем вернулся. Перетащив последний мешок, он захлопнул дверь, стряхнул выступившие на висках капельки пота.
— Сюда неси, — послышался голос хозяина.
Мычка послушно взял ближайший мешок, осторожно занес в избу, опустил возле стола, направился было за следующим, но хозяин покачал головой, знаком показал остаться. На столе, занимая почти всю поверхность, расстелено тонкое кожаное полотно. Тут же пара деревянных бадей, одна возле хозяина, вторая напротив, ножи. На полу широкое корыто.
— Высыпай.
Хозяин указал на рыбу, после чего ткнул пальцем в стол. Мычка вновь подхватил мешок, поднатужился. Хозяин внимательно следит, как на столе растет горка рыбы. Больше, еще больше. Повелительный взмах руки и сверкающий рыбный поток прекращается, мешок возвращается на место, изрядно полегчавший.
— Потрошить умеешь? — Взгляд хозяина требователен и суров.
Мычка помедлил. В деревне рыбу не жаловали, довольствуясь дарами леса. Но, порой, кто-нибудь из охотников поднимался на холмы, где, закованный каменной броней берегов, шумел ледяными струями ручей, выуживал из-под поросших мхом, вечно мокрых валунов серебристых рыбин. А вечером вся семья собиралась в доме. Принюхиваясь к непривычным ароматам булькающей на огне похлебки, дети в нетерпении ожидали, когда на столе возникнут глубокие деревянные миски, полные густого парующего варева.
Мычка кивнул.
— Доводилось.
— Хорошо хоть этому учить не надо, — ворчливо произнес хозяин. — Что ж, бери — чисти: мясо в бадью, чешуя да кишки в корыто.
Он не договорил, а дело уже пошло. Мычка с интересом смотрел, как мелькают руки хозяина. Вот пальцы подхватили рыбину. Короткое движение, и сизые пузырики кишок вываливаются наружу. Еще движение, и смазанным чулком слезает шкура. Удар ножа, и безголовый кусок мяса летит в бадью, а отходы сдвигаются в сторону, уступая место следующей рыбке.