Мычка гладил ее по волосам, баюкая, словно маленького ребенка, шептал что-то успокаивающее. Но мысли витали далеко, покинув реальный мир, устремились в мир иллюзий и мечты, и не желали возвращаться, избегая даже малейшего напоминания о произошедшем. Но и там, в области грез, где все заполнено призрачным маревом, а в блистающей дымке мелькают неведомые образы, не нашлось покоя. Белая мгла окрасилась пурпуром, то и дело рвалась искажаясь в мучительных пароксизмах, а за белесой дымкой, в возникающих ненадолго разрывах, проглядывал лик наставника. Суровый и неподвижный, наставник пронзал взглядом ученика насквозь, но глубоко в глазах затаилась скорбь и понимание, словно Филин сожалел о возложенной на хрупкие плечи ученика тяжелой ноше.
ГЛАВА 3
За всю вторую половину дня не перекинулись и парой слов. Зимородок кривила губы, и время от времени всхлипывала, а глаза подозрительно поблескивали, однако, замечая на себе взгляд спутника, лишь виновато пожимала плечами, да лезла вытаскивать несуществующую соринку. На краю зрения, за рощицами, то и дело мелькали группы домишек, но по молчаливому согласию оба делали вид, что не замечают жилья. Узрев вдали очертания изб, Зимородок поспешно отворачивалась, а Мычка каменел лицом.
Когда в дрожащей дымке курящегося от жара воздуха исчезла очередная группка изб, Зимородок осторожно произнесла:
- Может, все же зайдем, узнаем, что да как? - Перехватив мрачный взгляд спутника, поспешно добавила: - Но если что не так - сразу убежим!
Мычка молчал долго, так что Зимородок уже отчаялась услышать ответ, наконец обронил тяжко:
- У меня из головы не идут те трое, и... слова Филина.
Обрадованная ответом, Зимородок спросила с интересом:
- А что Филин, он что-то говорил?
- Он много говорил. - Мычка вздохнул. - Да только я не верил. Вернее, не особо задумывался. Рассказы о невиданных землях и суровых народах тогда казались не более чем сказкой, что навсегда останется уделом фантазий. И даже если все существует на самом деле, уж меня-то это не коснется. Видят духи леса, как же я ошибался.
Зимородок сочувственно посопела, сказала осторожно:
- Может, все не так уж и плохо, а те люди... Ну, не повезло, попались случайно. Ведь, знаешь сам, в семье не без урода. А остальные - люди как люди, ни плохие, ни хорошие. Или даже не так - остальные хорошие, просто, не повезло.
Мычка взглянул на спутницу, спросил горько:
- Настолько не повезло, что вот так, сразу, наткнулись на единственную на весь край троицу уродов?
Не найдя что ответить, Зимородок выдохнула эхом:
- Не повезло... - Но тут же поперхнулась, понимая, как нелепо и жалко выглядят слова оправдания.
Мычка вздохнул, продолжил с болью:
- Нет, Филин был прав. Его слова казались нелепыми, страшными в безмятежности древних лесов, где иди день на пролет - не встретишь живой души, а если встретишь, охотник охотнику друг, товарищ и брат, поможет, подскажет, поделится пищей и пригласит к костру. Хотя, конечно, бывали и исключения.
Мычка метнул короткий обжигающий взгляд на спутницу. Зимородок ощутила, как к щекам прилила кровь, хотела ответить колкостью, но сдержалась, произнесла кротко:
- Под этим крылись лишь недоверие и опаска.
Мычка кивнул.
- Пожалуй. И хотя кончилось все не так уж хорошо, признаю, отчасти виноват сам, нужно было уйти сразу.
Стремясь сменить неприятную тему, Зимородок спросила:
- А что же Филин? Продолжай, пожалуйста. Все же мы родственники, хотя ничего хорошего я от него не помню.
Мычка произнес в раздумье:
- Филин казался странным. Но теперь я понимаю, это оттого, что он видел иную жизнь, жил по другим, не известным в лесу правилам. Я не знаю ваших отношений, но, думаю, Филин бы отдал многое, чтобы тебе было хорошо, и он отдал.
Зимородок покачала головой, сказала недовольно:
- Не знаю, не знаю. Конечно, может ты и прав, но... - Она осеклась, спросила с удивлением: - А что он отдал?
Мычка усмехнулся, сказал невесело:
- Я долго не мог понять, зачем отшельнику потребовалось возиться с полумертвым парнем, тащить, выхаживать, учить? Сначала казалось, это естественное побуждение - помочь ближнему. Потом, узнав наставника получше, я понял, что неправ. Слишком много видел Филин в предыдущей жизни, слишком много пережил, чтобы придавать значение жизни незнакомца. Признаюсь честно, меня это возмутило до глубины души. Однако, он меня спас и учил, так что со временем я смирился.
Глаза Зимородок заблестели любопытством, она спросила с придыханьем:
- А что потом? Что ты думал потом?
- Потом я решил, что это от одиночества. Как бы ни был силен человек, ему не выжить одному. И дело не в хищных зверях и трудностях с пропитанием, хотя и это важно. Но человек не бер, и хоть иногда нужно с кем-то поделиться мыслями, послушать рассказ охотника, или просто побыть рядом. Однако, я ошибся и на этот раз.
Мычка замолчал, ушел в себя. Зимородок шла, приплясывая от нетерпения, наконец не выдержала, спросила вкрадчиво:
- И в чем оказалась правда?
Заметив, как щеки спутница порозовели, как заблестели глаза, Мычка улыбнулся краешком губ. Не то из-за пережитого, не то просто настало время, но сказанное не пропало даром. Воздвигнутая при первом знакомстве девушкой стена недоверия, хоть и не исчезла полностью, но заметно пошатнулась, пошла трещинами.
- Под конец я решил, что наставник не хочет, чтобы наработанные годами воинские умения пропали, желает передать мастерство как нельзя кстати подвернувшемуся ученику. Но я ошибся снова.
Зимородок всплеснула руками, произнесла с придыханием:
- Невероятно. Я еще никогда не слышала столь увлекательной истории. Так ты пришел к какому-то выводу, или до сих пор пребываешь в неведении?
Мычка улыбнулся шире, кивнул.
- Я не был до конца уверен, но события сегодняшнего дня позволили понять наверняка. Филин ушел в лес, но его душа осталась где-то там, на далеких просторах. Он принял решение навсегда порвать с прошлым, но не желал подобной судьбы тебе.
- Он сам тебе сказал? - Зимородок нахмурилась.
Мычка покачал головой, сказал мягко:
- Нет, он вообще говорил мало и не всегда понятно. Лишь теперь до меня начинает кое-что доходить, но далеко не все.
- Так что же со мной? - напомнила Зимородок.
- Он не хотел, чтобы ты провела жизнь в глухом уголке леса, но и не хотел заниматься этим сам, и потому нашел помощника.
- Тебя? - Зимородок ахнула.
- Меня. - Мычка кивнул. - Он спас меня, тем самым заручившись невольным согласием, научил искусству боя, обезопасив от случайной гибели.
- Тебя? - повторила Зимородок чуть слышно.
Мычка вновь кивнул.
- Меня. Но тебя в первую очередь.
Зимородок долго молчала, спросила в раздумье:
- И что же получается, ты мой... хранитель?
Мычка повел плечами, так что хрустнули косточки, сказал с подъемом:
- Хранитель и проводник. Я обещал наставнику, что доведу тебя до указанного места, чего бы это ни стоило.
Зимородок вскинула глаза, взглянула пытливо.
- И ты собираешься следовать слову?
- Конечно. - Мычка развел руками. - Как же иначе?
Зимородок прищурилась, спросила с едва заметной язвинкой:
- А если что-то пойдет не так, скажем, нам встретятся непреодолимые препятствия, или... буду не согласна я?
Мычка сказал серьезно:
- Придется преодолеть. А насчет последнего... Вообще-то я не припомню, чтобы ты хоть раз была согласна.
Зимородок закусила губу, а Мычка улыбнулся, зашагал бодрее, ощущая, как на сердце становится легко, а из тела уходит напряжение, не отпускавшее с того самого момента, как закончился жуткий бой у источника.
Ближе к вечеру впереди обозначились силуэты домиков, но, на этот раз, Мычка не стал менять направление, двинулся прямиком к селу, чем вызвал немалое удивление спутницы. Предположив, что, утомленный дорогой, Мычка просто не заметил изб, девушка произнесла негромко: