Хранилище оружия и доспехов, куда его привел разговорчивый проводник, отгороженный хозяйственной постройкой пятак с деревянными чучелами - место тренировок охраны, источающая ароматы трапезная, да и сам дом наместника - высоченный терем с витиеватыми башенками на крышах, все поражало размерами, вызывая неподдельный интерес и легкий трепет.
Да и сами стражи - подтянутые, крепкие ребята в ладных доспехах, в меру веселые, дружные, как одна большая семья, вызывали восхищение и страстное желание присоединиться, стать одним из них, на равных выполнять работу, будь то вечерний обход или ночное дежурство. Безумно захотелось ощутить успевшее забыться чувство локтя, когда, на пару с товарищем, приступая к опасному делу, знаешь, случись что, он поможет, протянет руку помощи в тяжелый момент, а то и примет на себя удар, спасая от неминуемой гибели.
Как обычно, в моменты задумчивости, рука привычно потянулась к плечу. Не обнаружив оружия, пальцы беспомощно пошевелились, двинулись дальше, пока не наткнулись на ларь. Ощупав препятствие и обнаружив щель, зацепили, потянули наверх, проникли под крышку. Когда рука ушла под крышку по локоть, ладонь коснулась мягкого, поглаживая, прошлась раз, другой. Получив одежду, Мычка не выбросил старую, аккуратно свернув, спрятал в ларь, и теперь, ощупывая свалявшиеся ворсинки шкуры, ощутил умиротворение. В этом новом и пугающем мире поношенные шкуры - единственное, что связывает с прошлым. Хватает одного касания, чтобы успокоиться, почувствовать поддержку затерянной в далеком лесу, но не ставшей менее родной деревни.
Вспомнились родные и близкие. Как там они, все ли в порядке? Ведь последовав указу наставника, он так и не зашел в деревню, и теперь уходит все дальше, погружаясь в пучины неизведанного мира. Будь он сейчас с ними, скажи, где был, что видел, и, главное, кем стал, они бы порадовались. Старшие бы взглянули с уважением, ровесники с завистью, а девушки...
Улыбка сползла с губ, а брови сошлись над переносицей. Будь он один, происходящее показалось бы мечтой наяву: город, достойная работа, новенькие доспехи... Но, он не один, и все достижения меркнут, оборачиваются ступеньками тяжелого пути, где награда не почести и сундуки с монетами, а сдержанное слово и гордость за себя.
Мычка открыл глаза. В казарме темно, лишь в окна пробиваются далекие отблески огней. На лежаках застыли фигуры стражей. Напротив, закрыв голову руками, спит Щербень, чуть дальше полный парень Вишена, сегодняшний проводник, за ними прикорнул приятель Рудого, чье имя он так и не узнал. В будущем эти достойные парни могли бы стать соратниками, а впоследствии и друзьями. Могли бы, но...
Отбросив тяжелые мысли, Мычка поднялся, посидел, вслушиваясь в приглушенное дыханье спящих. Тихо, лишь изредка скрипнет лежак, да всхрапнет один из стражей, но, словно испугавшись произведенного шума, тут же замолчит, перевернется на другой бок. Мягко, стараясь не шуметь, Мычка поднялся, сделал шаг. Новая одежа не разношена, сковывает движения, к тому же выделанные из толстенной кожи элементы доспеха трутся друг о друга, скрипят при ходьбе.
Мгновенье поразмыслив, Мычка вернулся, поспешно разделся, после чего решительно распахнул ларь. Привычная одежда придала сил. Мычка ощутил уверенность, расправил плечи. Мелькнула мысль, что, застань его кто в таком наряде, явно не похвалят, а то еще и доложат десятнику. Но Мычка лишь тряхнул головой, отгоняя ненужные сомнения, крадучись двинулся ко входу.
Дверь распахнулась без звука, мягко затворилась за спиной. Уши наполнились шерохами, а в глазах заплясали многочисленные огоньки: окна домов, факелы стражей, даже тусклый свет звезд после тьмы помещения показался ярким. Мычка втянул голову в плечи, поспешно скользнул вдоль стены, и лишь оказавшись за углом, в густой тени деревьев, вздохнул с облегченьем.
Здания и деревья создают нагромождение теней, где легко затеряться, не спеша пройтись по владениям наместника, рассмотреть внимательнее, прикинуть, а то и заглянуть в места, куда не пускают днем. Мычка двинулся вперед, избегая открытых и освещенных мест. Не прошла даром и дневная ознакомительная прогулка. Разговорчивый проводник подробно объяснил где именно стоят дозорные, и теперь Мычка двигался без страха, зная наверняка, где можно пройти не таясь, а какие места лучше обойти сторонкой, даже если вокруг кромешная тьма. Ведь в черноте ночи стража не разглядеть, а застывшего в неподвижности так и вовсе не услышать. К тому же удача слишком переменчива, чтобы рисковать без нужды, понапрасну растрачивая драгоценное расположение духов.
Мычка принюхался, повел головой в сторону темнеющего слева здания, не заинтересовавшись, скользнул дальше. Не узнать трапезную сложно и с закрытыми глазами, даже после наступления темноты запах окружает здание плотной стеной. А это арсенал. Дальше хозяйственные постройки. Мычка крался неслышимой тенью, стелился, проскальзывая открытые места словно уж, заслышав малейший звук, надолго затаивался, а при приближении людей влипал в ближайшую стену, или обхватывал древесный ствол, становясь невидимым для ослабленных светом факелов глаз дозорных.
Дом наместника возвышается черной скалой, гребень крыши вздымается к небесам, так что требуется задрать голову, чтобы узреть верхотуру. Многие окна темны, но в некоторых по-прежнему горит свет, мелькают неясные силуэты, доносятся приглушенные голоса. Что ж, вот и цель прогулки. И хотя вход стерегут стражи, а Вишена строго-настрого запретил даже думать, чтобы зайти в покои наместника, правила придется нарушить.
ГЛАВА 12
Мычка пошел кругом, держась от дома на достаточном расстоянии, чтобы видеть детали, и не попасть под брошенный из окна случайный взгляд. На первом поверхе вряд ли размещается что-то важное, а вот на втором, и, тем более, третьем... Глаза прошлись по стене, поднялись до крыши, затем опустились, прикипели ко второму поверху, где, выступая над ровной поверхностью бревен, встроен балкон, в дальней части смутно чернеет проем входа. То что нужно. Осталось лишь как-то добраться.
Взгляд прошелся по стене, туда - обратно, остановился на углу, где срезы бревен сходятся, образуя подобие лесенки. Выждав подходящий момент, Мычка метнулся к дому, подбежав, на мгновенье застыл, выжидая, не раздастся ли гневный окрик, полез, быстро перебирая конечностями. Смутно удивившись, как могли не стесать бревна, оставив столь удобный для любого ловкого человека путь, Мычка зацепился за кромку балкона, рывком закинув ногу, повисел, приноравливаясь, затем переместил и остальное. Полежав, пока в ушах успокоиться грохот сердца, он мягко поднялся, держась стены, двинулся к проходу.
Тьма накрыла пеленой, заставив напрячь обоняние и слух. Ступая как можно мягче, чтобы, попадись скрипящая половица, успеть убрать ногу, Мычка двинулся по коридору, для верности касаясь пальцами стен. Ноги ступают в мягкое, ни скрипа, ни шороха, толстый ковер поглощает звуки. Ладонь скользит по стене, вторая выставлена перед собой. Мало ли. Врезаться лбом в невидимый во тьме выступ мало приятного, а уж опрокинуть какую-нибудь металлическую фигуру, или чем тут украшают дом? хуже некуда. Есть еще вероятность наткнуться на стража, от особой исполнительности задремавшего на посту, но об этом лучше не думать. Как лучше не думать и о том, что, не надеясь на людей, наместник может дополнить охрану собаками. А уж этим ни тьма, ни тишина не помеха: учуют, отыщут и разорвут в клочья.
Ведущие в покои двери: одна, другая... Сколько их тут? И все заперты. Внутри мертвая тишина, сколько ни прислушивайся. Если бы кто-то был, пусть и спящий, случайный стон, скрип лежака, негромкий храп выдали бы хозяев. Но ни звука, ни даже запаха. Выбрав одну из дверей, Мычка попытался открыть, навалился всем телом, но не преуспел, как и со следующей, как и с той, что за ней.