— Так девичье сердце не спрашивает, — нараспев сказала Аленка, — раз, и готово, втюрилась, хоть в золотаря, если сердцу мил.
На Аленкиных глазах появились слезинки, она их смахнула и сказала.
— Хватит, болтать, иди, перекуси чего у Прасковьи, да помойся хорошенько, чтобы мужицким духом от тебя не перло. Чай не в хлев пойдешь. А я за тобой опосля зайду, когда барышня прикажет.
Аленка резко повернулась, поцеловала его в губы и унеслась. Николка ошарашено смотрел ей вслед.
— Что же делать, что теперь будет? — думал он, — прибьет меня барин до смерти, впору пойти самому удавиться. Совсем бабы с ума съехали!
К Искину АР-345 от модуля ХХ02, сообщаю, произошла спонтанная ошибка в перестройке эндокринной системы реципиента, в связи с чем, начался неконтролируемый выброс феромонов, принимаются экстренные меры для ликвидации его последствий. В остальном перестройка защитных систем организма аборигена происходит без сбоев.
Николка побрел на общую кухню, в которой вовсю готовилась еда на немалое количество дворни. Господская кухня находилась в барском особняке, и там распоряжался повар, привезенный Вершининым из самой Москвы. Когда Николка зашел в жаркое помещение, первым кто его там встретила, была бабушка.
— А вот и внучек мой пришел ненаглядный. Садись, садись сейчас я тебе молочка налью, вот тебе хлебца немного, — с этими словами она налила ему огромную кружку молока и сунула пол каравая душистого, только, что вынутого из печного нутра, хлеба.
Потом она уселась, напротив, за стол, и, подперев голову под подбородком обеими руками, начала разглядывать внука.
— И что же ты незадачливый такой, — тихо начала она говорить, — мало тебе Феклы, так теперь на тебя и барышня глаз положила. Ох, Николка, даже не знаю, что тебе и присоветовать, придется тебе наверно вновь в дурака вертаться. А иначе эти две кобылы до цугундера тебя доведут. Николка заинтересованно поднял голову.
— А что такое цугундер, бабушка.
— Ай, не знаю я, отставной солдат Яшка Бровкин все так ругался, когда выпьет. Но, думаю, что плохое место, — сообщила бабушка.
После завтрака Николка приободрился, и стал смотреть на происходящее веселее.
— Может, бог даст, все обойдется, — думал он.
И тут появилась вновь Аленка и молча поманила его за собой. Снова они прошли к особняку и вновь он, раскрыв рот, оглядывал при дневном свете все это великолепие. На этот раз его путь лежал в комнату, которая служила местом для занятий Катеньки.
Сама Катенька уже была там, она сидела на месте учителя и нервно мяла в руках батистовый платочек. Она была одета в самое свое роскошное платье, тонкая нитка жемчуга была на ее шейке, а в ушах были золотые сережки, прикрытые локонами волос. Немного в стороне сидела мадам Боже, которая до последнего сопротивлялась напору воспитанницы, но была вынуждена уступить. Единственное, что она выторговала, то, что она должна обязательно присутствовать при этом так называемом "обучении".
— Ну, наконец, то вы появились, — возмущенно заговорила Катенька, — Аленка, сколько можно ходить, тебя не дождешься.
Аленка благоразумно молчала, опустив голову.
— Иди, — вновь обратилась Катенька к ней, — ты мне пока не нужна.
Она повернулась к парню, который был еще в ступоре от ее наряда.
— Тебя Николка ведь зовут, мне сказали, что ты научился сам читать и писать. Это правда?
— Нет, Екатерина Ильинична, меня научил отец Василий.
— Ну, все равно ты научился очень быстро, — сказала Катенька, — я решила, что буду учить тебя французскому языку. Может быть, ты этого не хочешь, — неожиданно спросила она, и на ее груди появились красные пятна от волнения.
— Как пожелает ваша милость, — благоразумно ответил Николка.
— Вот и хорошо! — воскликнула Катенька и приступила к учебе.
Мадам Боже молча смотрела на это представление. Она не сомневалась, что при всей настойчивости Катенька закончит обучение тупого русского крестьянина уже на втором, а, может, и на этом занятии.
Через двадцать минут она уже широко открыла глаза и, не дыша, глядела на разворачивающееся перед ней действо.
Николка выучил французский алфавит сразу после единственного просмотра и сейчас бойко повторял за Катенькой французские слова, ухитряясь правильно произносить их уже со второго или третьего раза.
Наконец, мадам Боже не выдержала и сама приняла участие в этом процессе.
— Господи, — думала она, — это же уникум, у него феноменальная память, откуда он только взялся?