Тамара Сергеевна покраснела. Очень она не любила, когда ее упрекали в недостатке гостеприимства. А спиртное она на стол не поставила в надежде, что при малознакомом госте супруг постесняется его потребовать. И лишний раз не выпьет.
— Извини, Коля, — с каменным лицом проговорила она. — Но я полагала, что в такую жару пить — преступление. И предлагать алкоголь — тоже преступление.
— Нет такой статьи в кодексе, Томочка, — засмеялся полковник. — А у нас кондиционер работает. Принеси-ка, милая, нам коньячку!
Тамара Сергеевна не привыкла перечить супругу на людях. Она поднялась и пошла за коньяком.
— Аркадий, — произнесла Саша задумчиво. — Пока вы с папой не выпили… Может быть, расскажете, в чем дело? Понимаете, — она улыбнулась, — я весьма критически отношусь к информации, высказанной после нескольких рюмок.
— Саша! — кашлянул Николай Трофимович.
— Папа… — поморщилась она.
— Хорошо, — вздохнул Брыкин. — Хорошо, Александра Николаевна. Это — закрытая информация, но, полагаю, вы не станете распространять ее по свету… О чем бишь я? В нашем городе, как вы знаете, больница одна. Так вот, хотя эпидемия у нас не объявлена и случаев атипичной пневмонии не зарегистрировано, больница переполнена!
Последние слова Брыкин произнес хриплым шепотом.
— С каким диагнозом там лежат больные? — нарочито сухо поинтересовалась Саша.
— С неустановленным, — в той же манере проговорил Брыкин. — Но! Почти все больные — работники химического комбината и члены их семей.
— И какие же симптомы у этой болезни?
— Целый набор, — хмыкнул Брыкин. — Во-первых, как вы образно выразились, трупные пятна. Некоторые больные и вовсе синие. Целиком. Тело напрочь утратило свой естественный цвет. У кого есть растительность на лице — бороды, усы, — все синее. Во-вторых, у пациентов явные признаки астенического синдрома. Люди лежат, ни рукой, ни ногой пошевелить не могут. У многих сильные головные боли, галлюцинации и, извините, диарея. О такой мелочи, как выпадение зубов и волос, я уже не говорю. Лысых в Новоладожске всегда было много. Как ветер из Соснового Бора подует… Даже шутка была такая у нас в газете: цены растут быстро, зато волосы с той же скоростью падают. Местный, знаете ли, юмор…
— Вы видели этих больных? — спросил Барсуков. — Вас пустили в больницу? К ним свободно пропускают?
— Ни Боже мой! — воскликнул Брыкин. — А уж меня-то, журналиста, и на пушечный выстрел бы не пустили. Даже родственники приемный покой осадой берут. Правда, здоровых родственников осталось не так уж и много. В основном, там семьями лежат.
— Откуда же у вас сведения? — удивился полковник и посмотрел на журналиста недоверчиво.
В этот момент Тамара Сергеевна внесла в гостиную бутылку коньяка и бокалы. Брыкин, словно обрадовавшись возникшей паузе, с удовольствием вкусил ароматного напитка, улыбнулся. Глаза полковника тоже заметно повеселели. Женщины смотрели на мужчин без осуждения, однако и одобрения в их глазах также не наблюдалось. Мужчины, стараясь не встречаться с ними взглядами, повторили процедуру, после чего Брыкин проговорил:
— Львиную долю сведений журналист получает во время застолья, подобного нашему. Впрочем, о больных я узнал не за столом, а за… пеньком. Об эпидемии мне рассказал мой близкий друг, приятель, собутыльник, это определение вернее. Впрочем, собутыльник и друг — синонимы в нашей жизни. Мы встретились на нейтральной территории — возле колокольни, которую сейчас взялись реставрировать. Знаете, где это? Места там дивные, я люблю там иногда побродить, мой приятель, как выяснилось, тоже. Так получилось, что мы столкнулись на опушке. Он уже сидел и наслаждался видами природы, а я еще искал место для уединения. В итоге мы объединили наши резервы, а спустя некоторое время он поведал мне эту жуткую историю. Видите ли, он врачует человеческие недуги в одной из больниц.
— Вы что-нибудь предпринимали для того, чтобы эта история попала в средства массовой информации? — полюбопытствовала Саша.
— Я поклялся, — грустно промолвил Брыкин. — Я поклялся про это не писать. Видите ли, они там дали какую-то подписку о неразглашении. Если бы выяснилось, что утечка информации произошла по вине моего товарища, его бы уволили и никуда бы больше не взяли. Несмотря на дефицит врачей в стране. А у него семья, да и жить он привык не отказывая себе в маленьких радостях.
— Значит, мне не померещилось, — сказала вдруг Тамара Сергеевна. — Это болезнь заразна?
— Про это мой приятель ничего не мог сказать толком, — ответил Брыкин. — Никакого страшного вируса они в организме больных не обнаружили. Однако, учитывая то обстоятельство, что болеют целые семьи, нельзя полностью отрицать передающуюся инфекцию. Другой вопрос, как она передается.