Козлики остановились на полпути и начали то ли блеять, то ли по-козлиному хихикать и скалить ровные белые зубы.
– Странно еще, что медведь вами не закусил, - фыркнула она.
И тут животные издали злобный клич и, тяжело ступая, развернули наступление на маленькую нахалку.
– Эй, козлята, вы чего? - не поняла девочка, отступая в сторону раскидистого дуба.
Но животные не могли говорить по-человечески, они выражали свои мысли поступками, которые очень не нравились Милагрес. Она припустила сломя голову в лес и залезла на кривую березу.
– Обалдели, что ли, бодаться?
Козлы, ходили вокруг дерева, на котором сидела девочка, и ме-кали друг другу что-то интересное, наверняка, про нее. Они изредка поглядывали, на обхватившую ствол, словно коала, девочку и не иначе как спорили: скоро ли она свалится.
Поняв, что та не собирается ни падать, ни спускаться, черный и белый козлики, поджав ноги, уселись напротив дерева и уставились на ребенка.
– И что это значит? - спросила коала Милли.
Но животные не отвечали, они терпеливо ждали, а лягушка прыгала вокруг и пила капли росы, стекающие по травинкам.
Руки девочки затекали, ей было неудобно сидеть, но она терпела, потому что не хотела сдаваться двум противным животным. А когда стало совсем невмоготу, она отодрала две близко к ней растущие веточки и поманила зверушек:
– Козя-козя-козя-козяяяя!
Милли вспомнила, как в пять лет она отдыхала в деревне у прабабушки. Тогда она обожала кормить тамошних козлов березовыми листьями, и редкий рогатый отказывался от этого лакомства. Однако сейчас ей попались какие-то неправильные животные. Черный козлик подошел и взял у нее из руки обе ветки и, фыркнув, вернулся на свое место, выплюнув 'деликатес'.
– Козяяяяяя! - возмутилась Милли. - Это же вкусно!
И она отодрала еще несколько веточек и поманила зверье лаской. На этот раз подошел беленький, также забрал из руки девочки березовый веничек и хлестанул ее по кисти.
– Так! Мало того, что я одна в лесу осталась! - возмутилась Милли. - Так ко мне привязалось два совершенно неправильных козла и идиотская лягушка.
Животные обиделись. Черный подобрал Царевну, посадил ее на спину. Одним словом, зверье решило оставить Милли в лесу в гордом одиночестве.
– Эй, а вы куда? - тут же заорала она и спрыгнула на землю.
Она не подумала о том, что ее могут забодать или поранить, она лишь испугалась, что даже странные животные бросят ее на съедение волкам и медведям.
Когда она выскочила на дорогу, то увидела, как оба рогатых шли в сторону дома доброй бабки нога в ногу, напевая на своем козлином что-то веселое.
Девочка некоторое время решила не домогаться к подозрительным животным и пошла чуть поодаль, стараясь не попадать в область зрения козликов.
Долго ли, коротко ли шла она вслед за странными животными, но вдруг она услышала сдавленные крики, а когда выбежала из леса, то очутилась на широченной поляне, в центре которой стояла избушка на больших курьих ногах.
– Вау, прикольно! - заключила девочка.
Козлов в округе видно не было. То ли они вошли внутрь дома, то ли решили в последний момент свернуть в лес и миновать странное жилище.
Но тропинка заканчивалась как раз на полянке, и это могла значить только одно - бабка жила в этом ходячем домике. А еще метрах в десяти от избушки в землю вколотили небольшую белую табличку. На ней было написано 'Баба-Йага'. А в трубу, к которой приделали указатель, воткнули большую палку с черепушкой наверху.
– Добрая бабка? - удивилась Милли… - Хотя, кто знает, может она рокерша и по всему готичному прётся.
Еще один человеческий череп смотрел на девочку пустыми глазницами с крыши избушки. Одно не понимала Милли - там, где заканчивалась тропинка, в доме не было входа.
Догадливая девочка решила обойти вокруг избушки, но как только Милагрес приблизилась к стене, та повернулась к ней другой стороной, где не было ни двери, ни окна. Но девочка не сдавалась, она принялась обходить дом по кругу. Однако, что бы она ни предпринимала, избушка становилась к ней глухой стеной: ни в окно не пробраться, ни в дверь не войти.
И тогда Милли решила подлезть под полом, но и тут курьи ножки среагировали и повернулись задом к девочке.
– Тупой домик! - выругалась она. - Отдай моих козлов и жабу!
Правильно, куда еще могли подеваться животные!
Но избушка села на землю у самой кромки леса, что не подойти сзади: спереди глухая стена, а по бокам - окна с закрытыми ставнями.
– Так! - руки в боки возмутилась Милли. - Я в гости пришла, а ты прячешься? А если я кушать хочу?
– Скажи пароль - пущу, - раздалось из динамика.
– Ну… ПАРОЛЬ!
– Unknown password or username, - на чистом английском произнесла избушка. - Access denied.
– Сами попросили: скажи 'пароль', а потом выпендриваются, - фыркнула девочка, отойдя от домика.
Она села на противоположный край полянки и решила подождать, когда хозяевам захочется выйти наружу по нужде или еще зачем-то. Но недоброе предчувствие поселилось в ее сердце: что-то неладное с козликами, их надо спасать.
– Слушай ты, дом на ножках, - Милли снова подошла к странной избушке, - встань-ка задницей к лесу, а ко мне передницей.
И тут произошло чудо. Медленно, разминая кости в ногах, избушка поднялась и повернулась.
– Вот, оказывается, какой у них пароль, - многозначительно произнесла Милли, глядя на фасад волшебного архитектурного творения.
На крыше спереди висело три человеческих черепа и один козлиный, а под ними вдоль всей веранды натянули большую красную растяжку, на которой квадратными белыми буквами, словно на плакате для коммунистического митинга, написали: 'Все мужики - козлы!' А на пороге дома стояла невысокая худая женщина в новомодной одежде: розовом топике с блестками и драных джинсах с заниженной талией. Она покуривала тонкую дамскую сигарету и поправляла кружевную зеленую шляпку. Костюмчик вовсе не шел к ее смуглой морщинистой коже. Из под рюшечек головного убора высовывался длинный нос с большой малиновой бородавкой, а на бедра был повязан грязный, бывший лет двести назад белым, фартук.