На освещенной желтыми и красными прожекторами сцене плясали две русалки в юбочках из папоротников и лифах из кувшинок, а вокруг микрофона, извивался змеей большой заяц с небывалой для Руси черно-коричневой шерстью. И напевал он: 'Я шоколядный заяц, я лясковый мерзаяц, я сладкий на все сто! О, о, о!' Красивые ритмичные движения русалок завораживали, и агенты с трудом смогли оторвать от них взгляды.
– Не смотри им в глаза, Тутен, - шепнул Иван другу, - не то она обернется твоей любимой, зачарует и в омут утащит!
Тутанхамон представил, как вульгарно одетая девица превращается в Машу, и ему понравилось. Почему бы не увидеть ее, подумалось парню. Но тут же другая, страшная мысль, пресекла все мечтания: это будет не настоящая Машка, и получится, что он изменит своей невесте. Бедная девушка себе места не находит в Москве, от Ирки по его просьбе скрывает о том, что Иван пропал. А он, ее горе-жених, позволяет себе думать об иллюзиях! Стыд и позор!
А потом и Милли пришлось отволакивать от сцены чуть ли не силой. Она так хотела выскочить к микрофону, чтобы подпевать шоколадному зайчику.
– Это моя любимая песня! - вопила девочка на все казино.
Благо, из-за шума игровых автоматов, гости не расслышали крика Милли.
Давешний медведь, покрытый не одним десятком пластырей, подпирал толстую колонну в углу, неподалеку от сцены. Он прикладывал к левому глазу тампон с чудодейственными травами и жаловался невысокому старичку с волосами из березовых веток, мол, обманули его пришельцы.
– Так вот кто заказчик, - шепнул на ухо напарнику Иван Дурак.
Рядом с Лешим, а это был именно он, стоял маленький чумазый человечек в красной рубашке на желтом пояске и все время оглядывался.
Иван решил побыстрее скрыться с глаз этой компании долой, и вновь очутился у сцены, когда туда вышла на двух задних лапах настоящая лиса. Она, одетая в длинный красный сарафан наподобие того, что был у Милли, взяла микрофон и ласковым напевным голосом объявила:
– Уважаемые дамы и господа, мы сегодня собрались тут, чтобы отпраздновать юбилей любимого всеми Змея Горыныча.
Дальше можно было уши затыкать, потому что лесоморская нечисть принялась скандировать, свистеть и вопить так, что на аэродроме при взлете самолета тише.
– Поприветствуем нашего юбиляра! - объявила конферансье, и звукооператор включил торжественную музыку.
Все присутствующие отвлеклись от своих игр, крупье принялись подтасовывать колоды и перекладывать шарики на рулетках, а стоящие на сцене русалки аплодировали, заражая этим публику, кроме, разве что, Ивана и его друзей. Однако Змей так и не вышел на сцену.
– Где же виновник торжества? - искренне удивилась лиса, оборачиваясь к кулисам.
Но оттуда выглядывало несколько домовят-лиллипутов и удивленно пожимали плечами.
– Что-то здесь нечисто… - шепнул Иван, - собралось столько гостей, а именинника нет. Похитили?
– Похоже на то, - кивнул ему в ответ напарник.
Милли все пыталась подпрыгнуть, чтобы расслышать, о чем же болтают ее старшие товарищи. В такие моменты дети особенно хотят вырасти побыстрее.
– Так, - хлопнула в ладоши лиса, - с кем не бывает. Устроим конкурс народной песни. Быть может, своим пением мы разбудим нашего именинника.
Первым на сцену поучаствовать выкатился небезызвестный колобок. Он прыгнул на колени сидевшей за журнальным столиком лисы и запел свою любимую: 'Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел…' - Замечательная песня, - похвалила его ведущая, - но смотрелось бы куда эффектнее, если бы ты сел мне на нос, и исполнил ее повторно.
Эти слова лисы послужили командой Ивану Дураку для действия, и он пробрался ближе к сцене. Лиса встала посередине, а кондитерское творение стариков-отшельников ловко прыгнуло ей на нос и начало напевать единственный известный ему мотив, а ведущая медленно открыла рот.
Колобок умело поворачивался на скользком черном носу конферансье и не заметил, как соскользнул и полетел прямо в широкую пасть рыжей хитрюги.
Но лиса осталась без ужина, потому что вдруг на сцену выскочил парень и, словно опытный вратарь футбольной сборной, поймал Колобка чуть ли не в самой пасти животного.
Обозленная лиса, стиснув зубы, с ненавистью посмотрела на парня, сидевшего на сцене в двух метрах от нее и прижимавшего к груди запеченный шар.
– У вас что, денег нету, если за черствым хлебом гоняетесь? - сощурившись, спросил Иван.
И тут на сцену вышел старый знакомый, медведь, и Дурак, заметив это, сглотнул со страха.
– А поиграем в пионербол, - догадался тут же программист, и кинул не успевшего отойти от шока Колобка в толпу.
И медведь с лисой бросились разгонять гостей, чтобы найти черствую краюшку хлеба. Но Колобок летал от одних рук в другие, и хищники не успевали уследить за траекторией его полета.
Пока толпа увлекалась сомнительной игрой, Колобок успел откатиться в дальний угол и спрятаться за портьерой. Так что забава в публике продолжалась уже без его участия, и даже сам программист не мог найти разыскиваемую бабкой и дедкой личность.
А в это время на сцену вылезла Милли и громким голосом объявила:
– Самая модная песня!
Шум в зале тут же стих, а лиса и медведь пробрались в первый ряд и, открыв рот, уставились на ребенка, которого раньше никто в лесоморских краях не видывал.
– Heavy clouds no rain… - запела она хорошо поставленным голосом.
И сразу же публика потеряла к ней всякий интерес…
– Never, never let you go! - вопила девочка, в все зевали от тоски.
Пока на сцену не вышла Баба Яга, несшая с собой известный ребенку по лагерным мероприятиям замшелый баян.
Она нажала пару аккордов, и девочка, сказав: 'Тьфу' после первого припева песни Димы Билана, затянула:
– Эх, калинка, калинка, калинка моя! В саду ягода малинка…
После нескольких народных песен, Милагрес Иванову публика готова была назвать чуть ли не народной артисткой Лесоморья. А пока она радовала нечисть звонким голосом, не понимая, правда, откуда ей известно столько допотопных песен, Иван с Тутанхамоном нашли-таки запуганного Колобка, провели с ним разъяснительную работу и попытались отправить домой к бабке и дедке. Однако тинейджер-сфера наотрез отказался возвращаться в дремучий лес к нищим родителям. И сколько бы не уговаривали его сотрудники ОСЯ, у них ничего не получилось, только в песне круглоголового добавилось две новых строчки: 'от лисицы ушел, от агентов ушел, и ото всех уйду…' - Эх, короткая у тебя память, Колобок, - вздохнул Иван, отпуская его в лес, - мы тебя спасли, а ты… сам, поешь, ушел. Да и жизнь твоя не длиннее. Срок годности хлебобулочных изделий - пять суток.