Потратив чуть меньше часа, на уборку околодомного пространства от бутылок, бумажек и окурков, я отправилась на детскую площадку, где в домике обнаружила трех бомжей. Ну, вот вам и здравствуйте.
— Уважаемые, — я заглянула в домик — а не соизволите ли вы покинуть данное помещение, освободив его для детей?
Двое бомжей уставились на меня, тетий лежал на боку и постанывал.
— Слышь, девка, шла бы ты по добру- по здорову.
— Да не могу я уйти, — запечалилась я, и помахав в окошко домика метлой продолжила:
— Дворник я ваш новый, так что давайте жить дружно.
— Иди ты, — самый разговорчивый изумлено уставился на меня. — И что тебя в дворники занесло?
— Жизнь такая, вот и занесло. И так, други мои, давайте договоримся, что на детскую площадку вы ни ногой, облюбуйте себе другое место. подвалов, что ль пустующих мало? Пусть даже и на моем участке, но ежели вы без хулиганства, то и я буду доброй. А если не по нраву, так я доблестную миицию вмиг вызову.
И тут лежащий бомж застонал.
— Не можем мы, вон Коляну плохо, и перевернул лежащего на спину. Территорию делили, вот его соседние ножом и пырнули.
На боку лежащего разливалось красное пятно. Вот тебе Стелла и первый день.
— Так что ж вы сидите, скорую надо! — я потянулась за мобильником.
— Ты что не в нашей стране живешь? Какую скорую, не приеду они. Кто приедет, так это менты, и то когда Колян представится.
В словах бомжа была доля правды. Мысленно взвыв, полезла в домик. Там и так было тесно, а с моим появлением вообще повернуться негде.
— Так, один остается мне помогать, а второй топает из домика, и смотрит, чтоб никто не подходил, особенно дети!
Со мной в доме остался тот, что был поразговорчивее.
— Э девка, ты что удумала? Мы все ж таки люди. Дай уйти человеку спокойно!
— Я вам уйду, в мой первый рабочий день и на моем участке! — рыконула я и отрыла рану.
— Выпить есть? — задала вопрос сидящему рядом.
— Так ты ж наше пойло пить не будешь.
— Дурак ты, мне рану промыть надо и желательно водкой.
Бомж уставился а меня, а потом понятливо кивнув вытянул из кармана чекушку и подал мне.
Плеснула на носовой платок отдающую сивухой жидкость и попыталась протереть рану. При ближайшем рассмотрении она была глубокой, но неопасной. Единственный минус — крови он потерял много.
Сорвав очки, чтобы лучше видеть, протянула руки над лежащим, и почувствовала как от моих ладоней к нему потянулось тепло. Через десять минут кровь начала останавливаться и ранка уменьшаться в размерах.
Еще через двадцать, края ее практически стянулись. Приложив к ранке платок, я устало откинулась на стенку домика.
— Все, можете его забирать, только ему б недельку полежать и поить его только бульоном — и тут я осеклась — где бомжи, а где бульон.
В ответ мне была гробовая тишина.
Подняла голову — Сидящий говорун был белее мела, не краше выглядел и тот, которого я выставила из домика.
— Ты кто? — побелевшими губами спросил говорун.
— Так дворник я, а по совместительству ведьма, вот видишь у дверей метла моя стоит — пошутила я.
Но мужики шутку не оценили.
— Бульон говоришь? Хорошо, что ж мы, без понятия то? Мы же это, мы завсегда! — забормотал говорун.
— Короче, — я выбралась из домика, и с удовольствием разогнулась и вздохнула свежего воздуха. Амбре от бомжей исходил еще тот. — Вы тут вашего Коляна вытаскивайте, и смотрите мне, чтоб без баловства на моем участке.
Говорун вылез из домика и попытался поцеловать мне руку, еле вырвала свою левую.
Предано уставившись в мои глаза, он пообещал, что Коляна доставят в заброшенную котельную, где у них что-то типа штаб-квартиры и присмотрят за ним. А он, Тимофей, лично гарантирует мне полный порядок на моей территории. По щекам второго бомжа текли слезы.
Подхватив метлу, я наблюдала, как бомжи приволокли кусок рубероида, сгрузили на него болезного и поволокли в сторону котельной, постоянно оглядываясь на меня.
Глава 3
…жизненный опыт потому так и называется,
что конечный результат не всегда известен…
Трудовые повинности на ниве дворничества начинались в семь утра и оканчивались в три дня. Так что уже в четыре я была дома и наслаждалась горячим душем. Халк пожелал сопровождать меня на омовения. У меня никогда живности не было, но от счастливых владельцев собак я часто слышала рассказы, что даже в места, куда короли пешком ходят, в одиночестве они не бывают. Поэтому позволила попугаю обосноваться на полочке в ванной комнате.
Только мы вышли-вылетели из душа, как раздался звонок в дверь. Если это опять Жорик, я его тресну чем-нибудь тяжелым, решила я и накинув халатик пошла открывать.
На пороге стояла женщина лет тридцати-тридцати пяти. Весь внеший вид ее показывал, что ни к переписи населения, ни к снятию показания счетчиков она отношения не имеет. Одета в легкий сарафан, простота кроя которого указывала на большие деньги, отданные за него и такие же «простенькие» босоножки. В руках держала сумочку и птичью клетку. Окинув меня быстрым взглядом серых глаз она улыбнулась.
— Извините, это Вы попугая нашли?
Поняв, что за Халком явилась хозяйка, я пригласила ее в квартиру.
Женщина представилась Ириной, и рассказала, что она оставила фрамугу открытой и ушла в магазин, а когда вернулась, то Петруши уже не было.
— Как, простите, Вы сказали, его зовут?
— Петруша, — уверенно произнесла Ирина.
Халк спланировал ко мне на плечо и заявил:
— Врррет и не краснеет!
В комнате повисла тишина. Я привыкшая к заявлениям умной птицы была более спокойна. А вот хозяйка была поражена.
— Вы знаете, его не так зовут!
Женщина быстро взяла себя в руки.
— Как это не так! Петруша это, — и попыталась снять его у меня с плеча.
Попугай клюнул ее в руку и завопил
— Стелла, гони ее взашей! Ррразвелось ворья, понимаешь! Все ррррады чужое пррррихватить!
И после этого взлетел на шкаф.
Отмерев от услышанного, я решила:
— Вы знаете, Вам действительно лучше уйти. Вы не похожи на хозяйку птицы.
— Как это не похожа! — возмутилась женщина, но была не очень убедительна. — Да я в милицию на вас заявление напишу!
— Пиште, — кивнула я, — и распахнула дверь. — И заодно попробуйте там как то подтвердить, что попугай ваш!
Захлопнув за аферисткой дверь, вернулась в комнату.
— Халк! Ты ничего мне объяснить не хочешь?
— Что именно тебя интересует? — попугай спланировал со шкафа и обосновался на столе.
— Ну, например, подскажи, когда люди с ума сходят, это как проявляется? Вот я где- то читала, что если человек говорит с Богами то это — молитва, а вот когда слышишь их голоса — то это уже шизофрения.
Попугай задумчиво уставился на меня.
— Истеррррить будешь? — спросил после минутной паузы.
— А уже пора? — я подошла к дивану и уселась, если уж сходить с ума, то с удобствами.
— Есть многое, мой друг Гораций, что не подвластно нашим мудрецам — изрек попугай- философ.
И я отчетливо почувствовала как задергался левый глаз. Пришлось даже рукой взяться за веко.
— Ты Кто? — в очередной раз спросила я.
— Да успокойся ты, в дурдом тебе еще рано. Я птица твоего счастья, с тобой теперь буду жить.