— Так значит ты так мог убить Арнольда? — смекнул Наёмник.
— Нет, — обломал я его. — Во-первых, я тогда не знал этой магии, я прочитал о ней недавно, в записках Никанора, да и честно говоря, нашёл я это, потому что он меня навёл. Во-вторых, я только в начале текущего года набрал достаточно сил, для сего действия. И в-третьих, такая сила даётся только раз в три года и только на десять минут. После чего надо приходить в себя пару дней.
Вообще, за столом ел только я. Как при этом умудрялся ещё и говорить — непонятно. Остальные сидели молча, даже не притронувшись к столовым приборам.
— Слушай! — опа, это у Ольки прорезался голосок. — А почему ты тогда истратил такую ценную возможность на такую ерунду? Мы бы и так разогнали эту банду жандармов.
— Потому что, не испытывать же мне новое заклинание, на действительно серьёзной опасности, сам подумай Оль.
Телепортист смутился и уставился на свои коленки, которые не прикрывала короткая юбочка.
— Ещё вопросы есть? Я вас успокоил? Теперь вы знаете, что монстра, я ни с того, ни с сего не превращусь и вас не закусаю.
Команда согласно закивала.
— Вот и отлично! Кстати, дорогая, а тебе после того как ты меня видела в таком обличии, к Лисёнку на правку мозгов не надо будет смотаться?
— Ну тебя, — отмахнулась она ложкой.
Арина, как и полагается жене некроманта, пришла в себя первой и, схватив тарелку, собиралась плотно поужинать. Ну, умеет любимый муж становиться ненадолго смертью, чё такого? Совсем не повод отказываться от еды.
— Ладно, кушайте. Приятного аппетита, я наелся и не буду вам мешать, — с этими словами я встал из-за стола и вышел из кухни. После того как я прикрыл дверь, там послышались голоса. Кажется, команда что-то активно обсуждала. Возможно, меня или новую информацию. Ну и ладно. Им это сейчас надо. Я же займусь делами. Два дня проспал.
Ротмистр Анатолий Китайцев дожидался меня там, где и сказала Марселлинн. В подвале, в цепях. Он просто сидел на полу. Рядом с ним стояло ведро. Пустое, но всё равно от него несло. Также неприятный запах доносился с противоположной стороны. Подвал хоть и холодный, но не настолько, чтобы тело моей дочери не начало разлагаться.
Я поставил табуретку, предусмотрительно захваченную с кухни перед своим врагом, сел на неё и закурил, глядя внимательно на ротмистра Китайцева.
— Послушай Толя, — спросил я его. — Ты хоть понимаешь, что вся ваша жандармская братия, это такой реликт, такой пережиток прошлого? У тебя, у самого какая способность?
Жандарм молчал, как революционер в жандармерии, что само по себе иронично. Но вот только мне не требовалось его бить, можно было сделать куда проще. Просто выдернуть душу ненадолго, прочитать там что нужно и вернуть на место.
— Вот как… — сказал я. — Ходячий детектор лжи. Понятно теперь как ты раскусил детскую попытку Светы тебя обмануть.
Я встал, прошёлся по подвалу. Дошёл до мёртвой девочки и посмотрел на неё. Надо бы температуру снизить. Так-то, конечно, без разницы, но не хотелось бы запоминать её полуразложившейся.
— Объясни, почему ты убил её? Сам скажешь или мне посмотреть?
Губы Китайцева дрогнули и скривились, потом он произнёс:
— Я просто ненавижу тебя и таких, как ты. Считаю, что вас надо уничтожать. Вас, магов, и всех ваших потомков и родственников. Выпалывать как сорняк, чтобы больше не прорастала эта мерзость. Светлана была обречена с самого начала, даже несмотря на то, что она не была волшебницей. Я позволил ей жить, но ровно до того момента, пока она не поможет уничтожить тебя. Когда же эта малолетняя сучка перешла на твою сторону, она стала не нужна.
Магофобия. Любопытно.
— А почему ты нас ненавидишь? Тебя что маг в детстве изнасиловал с помощью волшебной палочки? Или тебя просто накрутили так сильно в твоей жандармерии? Впрочем, это уже неважно. Ты просто пожнёшь плоды того, что ты посеял.
Я снова прошёлся по подвалу. Вот големы мои, големы. Для некоторых, как для бывшего Иркиного вместилища, пока нет души, но так, все истуканы стоят на месте. А душа вообще найдётся.
— Кстати, хочу тебя порадовать. Последние дни ты проведёшь в одной из комнат на втором этаже. Я укреплю её, так что ты не сможешь сбежать, хотя и попытаешься.
— За что такая честь? — ухмыльнулся ротмистр.
— Это не честь. Ты мне здоровым нужен.
С этими словами я покинул подвал, оставляя шокированного и недоумевающего ротмистра Китайцева наедине с трупом. Но тут я не врал. Скоро переведём. И он не попытается сбежать из комнаты или покончить жизнь самоубийством. Я об этом позаботился.