Он не ответил, только погладил её по спине и вышел. Энджел недвижно смотрела в одну точку. То, что она только что произнесла, было тем, что она знала с самого начала. И всё равно шла правде наперекор.
«Кому из нас достанется более жестокая кара?»
Шон упрямо надул губы и откинулся на подушки.
— Я хочу это видеть!
— Больше ничего не хочешь? — невозмутимо спросил Эйден. — Если ты в таком состоянии куда-то пойдёшь, то это будет последним, что ты увидишь.
— О чём ругаетесь? — поинтересовался Хоук, заходя внутрь. Шон тут же переключился на него:
— Ну пожалуйста!
— Чего — пожалуйста?
— Я хочу посмотреть, как ты грохнешь Дьявола, — сказал Шон.
Хоук честно на него посмотрел:
— Я тоже очень хочу это увидеть.
— У тебя-то нет выбора, — заметил Эйден. — А этот страдалец хочет куда-то идти. Может, тебе ещё смотровую площадку пригнать, Шон?
— Прекрати издеваться… я пропускаю всё веселье, — Ламберт придвинулся к шефу, который очень вовремя присел к нему на кровать. — Хотя бы сфоткайтесь перед этим, хорошо?
— Может, после? — хмыкнул Картер. — Это будет более своевременно.
— Да, лучше после, — неопределённо сказал Хоук и сочувственно похлопал Шона по спине: — Ну ты ещё заплачь.
— Не буду, — невнятно пробормотал Шон, наваливаясь на него сбоку. — Утешьте мою грешную душу…
— За тем и пришёл, — тоном священника отозвался шеф. — Твою утешу, Эйдена утешу…
— Мою не надо, — отказался Эйден. Это не помогло, поскольку Хоук разрешения не спрашивал и уже висел на нём. — Давайте ещё заплачем, в самом деле. Что ты делаешь?
— Хочу обнимать людей, — продекларировал шеф. — Ты должен обнять меня в ответ. Все так сделали. Твоя очередь.
Вздохнув, Картер обхватил его руками, чувствуя себя полным идиотом.
— Так уж прямо все. Тебе ещё придётся заставить Кайла, если это массовая акция.
— Поэтому я отложил его на потом… Всё, давайте, — оставив их в покое, Лаватейн направился к двери. — Думаю, кто-нибудь действительно сфотографирует, мы же не сможем прятаться от всего города. Так что не ной, Шон.
— Я не ною, — почти улыбнулся тот. — Удачи.
— Спасибо.
Шеф закрыл за собой дверь, не обернувшись. Шон тут же развернулся к окну, в надежде увидеть что-то из самого запрятанного района.
— Ладно, собирайся, — неожиданно сказал Эйден. — Что за лицо такое? Собирайся, пока я не передумал. В конце концов, это нельзя пропустить.
Кайл встретился ему на крыльце, с самым обыденным видом открывающий дверь. Хоук тут же встал ему наперерез, чтобы не упустить момент.
— Это чё? — Кайл врезался в него, как в препятствие на забеге, и пристально уставился. — Шлагбаум?
— Именно, — улыбнулся шеф. — Давай, что надо сказать?
— «Пропусти, придурок»?
— Не-ет. Пожелай мне удачи и всё такое.
— Что, уже? — он изменился в лице и, немного отойдя от автоматических дверей. — Тогда удачи, конечно.
Хоук посмотрел на пакет с едой в его руке, вырвал его, бросил на пол и с лицом хитрого кота подался вперёд, повиснув на шее у Кайла. Разумеется, никакой реакции.
— Ну что вы все как деревянные? Самому намекать приходится!
— Да понял я, — проворчал Кайл, намеренно сильно стискивая его в ответ. — Никто не соображает, потому что это слишком неловко, блин.
— Подумаешь, неловкость какая… Ауч, ты мне рёбра сломать решил?
— Вернёшься — точно что-нибудь сломаю, — усмехнулся Фабиан. Шеф замер, перестав в шутку вырываться и пытаться его задушить. — Главное, напомни, а то со всем этим апокалипсисом и забыть можно.
— Да. Конечно, — отцепившись, Хоук хлопнул его по плечу и спустился, выходя на улицу. В то же время остальные показались в холле, собираясь провожать и наблюдать. Обернувшись к прозрачным автоматическим дверям, Кайл посмотрел вслед шефу, видя в отражении сосредоточенное лицо Энджел, восхищённое — Шона, уверенное — Эйдена, и своё, неопределённое, но всё-таки своё. Они молча глядели, стоя бок о бок, как Хоук уходит вперёд к большой дороге, одновременно расстёгивает пиджак и, стянув его, бросает прямо на улице, остаётся в рубашке и всё так же на ходу расправляет крылья, не остановившись ни на шаг, как раньше, а быстро и невозмутимо, будто делал это всю жизнь.
— Нет, — сказал Кайл. Стекло дверей искажённо отобразило его побледневшее лицо. — Нет, стойте…
— Что случилось? — Шон, опиравшийся на руку Эйдена, тоже насторожился, а потом тоже понял и подался вперёд. Выскочив на крыльцо, Кайл выкрикнул:
— Подожди! Это что, прощание?
Хоук не замедлил шаг и не обернулся, когда вышел за пределы двора. Споткнувшись на ступеньках и едва не полетев носом вниз, Фабиан побежал за ним.
— Не оставляй нас! Идиот!
Оттолкнувшись от земли, Хоук взлетел в воздух, через несколько секунд исчезнув из поля зрения. Кайл остановился посреди двора, рядом застыл Шон, задыхаясь от боли и резких движений. Маленькой светлой точкой шеф исчезал где-то над городом, направляясь в сторону парка.
***
«Слишком много…» — он опустил взгляд на свои руки: вены проступали очень чётко от напряжения, но они утратили человеческий синий цвет — кровь бежала золотистыми ручьями. Хоуку казалось, что её больше, чем нужно, и ощущение было такое, словно собственная кровь — или что это было — переполняла его на двести процентов, не оставляя ни единого свободного места внутри.
Парить в воздухе было не так приятно, как лететь, всегда присутствовал страх, что левитация оборвётся. Но он не мог думать об этом, находясь над городским парком, выше окружавших его небоскрёбов и многоэтажек, лицом к лицу с воплощением Дьявола в нескольких метрах впереди.
Владыка преисподней в теле Фонга приветственно поднял руку. Он улыбался, как будто они собирались играть в шахматы, не больше. Хоук покачнулся в воздухе, чувствуя увеличивающуюся тяжесть — крылья росли, и остановить это было невозможно. Что будет, если они перевесят и вместо спасения окажутся проклятием? Стараясь не думать об этом, Лаватейн коснулся ножен на поясе. Они были пустыми, но Мидорикава подсказал кое-что, когда вручал ему божественный меч.
— Приди на помощь, кровь моя, и озари весь мир золотом…
— Ты мне? — выкрикнул Фонг. Его чёрные крылья были тяжелее на вид, и подобраться ближе, видимо, он пока не мог.
— Заполни небо лёгким, как воздух, Эфиром, — договаривал Хоук, заметив, как в ладони формируется пока невидимая рукоять. — И очисти всё живое от Зла…
С силой дёрнув руку назад, он почувствовал себя глупо, ведь меча до сих пор не было, но лезвие тут же явилось на зов хозяина. Значит, Мидорикава не соврал, как и все тревоги и пророчества богов. Он смог призвать божественное оружие. Эфир откликнулся на просьбу и приказ нечестивого оборотня… Как такое могло произойти?
«Я очищу всё живое от Зла, — прозвучал тонкий голос в его голове. — И начну с тебя».
Фонг пропал из поля зрения, как и всё, что его окружало. Хоук едва не выронил меч, когда светлая кровь заструилась по венам быстрее и быстрее, он ощущал это каждой клеточкой своего тела, хотя всю жизнь считал, что это невозможно. В какой-то момент он понял, что имел в виду меч: что бы Хоук ни делал, в нём оставалась тёмная половина — корень зла, оборотнический дар, всё то, что не была способна изменить Анна Браун. Но с годами сила Первого номера возросла до такого пика, до какого не добиралось ещё ни одно тёмное существо.
Свету было суждено поглотить его.
Свет, свет, свет — бежал по его венам, изнутри было ярко и горячо, и Хоуку оставалось лишь положиться на Эфир. Чтобы одолеть Дьявола, он должен оставаться нечистью. Значит, нанести решающий удар нужно в тот момент, пока он ещё не завершит очищение.
Слишком много света. Он вырывался наружу и неистово пылал внутри.
«Откуда во мне столько?»
— Что происходит, мне неведомо, — сказал Фонг за его плечом. — Но хотелось бы продолжить наш разговор.
Обернувшись, Хоук посмотрел в его чужие глаза и неловко махнул лезвием:
— В воздухе как-то неудобно, может, спустимся?..