— Гори в Аду, тварь… — еле слышно сказал Фабиан. Татуировка слабо теплилась на руке. Тело падшего занялось огнем. Пара слов по-асски, и сгорит… не навсегда, до следующего перерождения. Но сейчас — сгорит.
«Сейчас люди войдут, — вяло подумал парень, скосив глаза на окно. В тусклый вагон уже бил свет со станции Тойочо. — А тут дохлый демон валяется…»
Двери со скрипом раздвинулись. Послышались первые шаги.
— Надо бежать! — схватил за руку, тащит назад. — Они нас заметили. — Кто заметил? — Как — кто? Тётушка Анна и дядя Остин! Нам нельзя было заглядывать к чужим отрядам… — Рот снова похож на треугольник, только перевёрнутый. — А я хотел в гости… — Теперь все отряды вместе, хочется сказать, но уже некому.
Неожиданно он почувствовал, как чьи-то руки поднимают его на ноги и осторожно усаживают на сиденье. Некоторое время туман не исчезал, а потом Кайл ощутил прикосновения к раненому плечу, ветерок из открытой двери и чрезмерно яркий свет, бьющий в лицо. Постепенно вернулись слух, зрение и дар речи. Фабиан увидел сгорающего на полу Кирэ и услышал слова:
— …так что теперь у нас одной проблемой меньше. Слышишь меня? Нет? Повторять не буду…
Медленно повернув голову, Кайл увидел Эйдена, который пристально на него посмотрел и продолжил стягивать с раны ткань прилипшей футболки. Рядом, почти у него на коленях, лежала раскрытая новенькая переносная аптечка.
— Блин, круто, — протянул Шон, сидевший на корточках перед оставшимся от Кирэ пеплом. — Я уверен, Кен больше не будет на тебя дуться. Он сам сгорел или это ты его подпалил? И что у тебя за нахрен с лицом?..
— Вы откуда здесь? — пробормотал Кайл, морщась от боли в плече — Эйден обрабатывал рану. Встречные вопросы были какие-то дурацкие. Что с лицом? Демон, блин. Ядовитый.
Ему ответила Энджел, стоявшая напротив закрытой двери: её браслеты слегка вибрировали, а буквы на них светились, и люди заходили в соседние вагоны, минуя этот. Глаза девушки тоже источали тёплый мягкий свет. Богиня вовсю пользовалась даром: кажется, поэтому им и удавалось отводить глаза людям и ехать дальше без препятствий. Абсолютно идентичный способ: то же самое делал падший, только иначе.
— Мы заметили, как ты уходил, и двинулись следом. Нельзя же было отпустить тебя одного, да ещё и в таком настроении. Правда, упустили нужный вагон и всё это время искали, где ты именно находишься…
— Мм, ясно. Весёлая ночка, правда? — Кайл криво усмехнулся и откинулся назад. — Спасибо, конечно, и всё такое, но могли бы не стараться. Я не просил.
Эйден начал что-то говорить, но Шон прервал его; встав напротив Кайла, он скрестил руки на груди и резко заговорил:
— А мы и не спрашивали! Ты хоть понимаешь, какой это был идиотизм? Ладно, один попёр на падшего, причины были, но какого хрена ты никого не предупредил? Вот лежал бы сейчас тут и кровью истекал… А везде люди… Думаешь, кто-то бы помог? — его голос дрогнул, и парень быстро зашагал по вагону туда-сюда. Следующее было сказано так тихо, что никто не расслышал: — Люди… они же жестокие. Души у них нет…
Кайл молча уставился на него. С чего такая забота? Они и дня прожить не могут, не поцапавшись друг с другом, как следует, а тут Шон прямо распинается. Конечно, мелкий всегда был склонен к истерикам и лирическим речам, но это…
— Он прав, — заметила Энджел, садясь рядом с Эйденом. — Это действительно было неосмотрительно.
— Чёрт, да какое вам до меня дело? — повысил голос Кайл и резко выпрямился, но руку прошило болью; он охнул и согнулся пополам, зажмурившись, чтобы не видеть двоящихся вокруг предметов.
Более-менее придя в себя, он услышал тихий голос Эйдена:
— Не двигайся пока. Потом поругаетесь, нам ещё обратно ехать.
— Почему… — пробормотал Кайл, по-прежнему глядя в пол. — Почему вы за мной пошли? Зачем я вам нужен? — И ещё тише: — Одни неприятности от меня…
Шон наконец остановился и встал рядом с ним.
— Потому что мы друзья, идиот, — он говорил неуверенно, но с каждой новой фразой голос звучал твёрже и убедительнее. — И лично мне плевать, что ты об этом думаешь. Думай, что хочешь, вот что. Но мы не можем позволить, чтобы ты вот так вот глупо умер.
Кайл молчал, и медленно заговорила Энджел:
— Вы в этом мире для того, чтобы держаться вместе. Он абсолютно прав. Я не осуждаю и не имею права осуждать твои действия, но… нужно беречь друг друга. Всё правильно.
— И не полагаться на обычных людей, — буркнул Шон. Он смотрел в сторону платформы, откуда они стремительно уезжали. Мысли мелкого вертелись вокруг того, что никто не станет помогать на улицу незнакомому человеку, а может, он просто поминал недобрым словом Куросава и гномов, но Кайл воспринял это иначе, сразу перенеся мысль на своих друзей.
— Почему вы так не любите людей? — неожиданно для спутников спросил он.
— А почему люди так не любят вас? — вопросом на вопрос воскликнула Энджел, отчаянно пытаясь его убедить. — Ты подумай, они уже много лет шарахаются от нечисти, мастерят обереги, рассказывают страшилки, пугая своих детей. Даже когда потребуется ваша помощь, отношение будет, мягко говоря, пренебрежительное. И раз так, то нужно держаться отдельно от них, чтобы… не было так больно в конце.
— Они просто не знают, — упрямо стоял на своём Фабиан, хотя мысленно он уже сдался. Вспомнил брезгливые лица американцев, которые забирали их из Девятого мира. Вспомнил свою ненависть к ним и нежелание оставаться в этом мире ни секундой больше. Но какая-то часть его оставалась на протестантской позиции, и он отлично знал, почему. Из-за кого. — И вообще… нас сюда притащили именно для того, чтобы мы защищали людей. Разве нет? Даже если это бесит… они находятся под нашей защитой.
Судя по лицам окружающих и по атакующим голову видениям, он бредил, но что сказано — то сказано.
— Простите, — почему-то смутилась Энджел. — Ты абсолютно прав, просто… Шон имел в виду другое, а я… видела других людей. И работала на них какое-то время. Далеко не все они заслуживают того, чтобы вы проливали кровь…
— Но я-то вообще о другом! — запальчиво воскликнул Шон. — Вот представь, ты — обычная школьница и едешь домой, на полу в вагоне валяется этот раненый придурок, разве ты не испугалась бы на чужом месте? Да никто бы даже не подошёл…
Кайл не успел ответить на «раненого придурка», как завязался горячий спор о крови пролитой и непролитой (Шон), крови человеческой и другой (Энджел) и кровяных клетках (Эйден). Вместе с усталостью накатило небольшое озарение: эта больная на голову троица, они ведь такие же, как и он сам. И они приехали. На ночь глядя. За ним, не за кем-то ещё. Это всё ещё бесило Фабиана, но, похоже, в этот раз…
— Не думай, что ведёшь себя по-свински, — неожиданно сказал ему Шон, когда вагон простаивал на станции Ниши-Касай. — По сравнению с тем, как бывает обычно, ты сегодня просто ангелочек. Ни разу не назвал меня мелким, за что я безумно благодарен.
— Ты что, мысли читаешь… мелкий? — с вялом подобием интереса спросил Кайл, открывая глаза. Они вдвоём сидели на скамье, а рядом, держась за поручень, стояли остальные.
— Да, — ответила Энджел и улыбнулась изумлению на лицах окружающих. — И правда, я только заметила… Не совсем мысли, правда. Эмоции. Шон может с большой точностью сказать, что сейчас чувствует каждый из нас, забраться кому-нибудь в сердце.
Шон некоторое время смотрел на неё, приоткрыв рот:
— Погоди… А они? Я же не Первый, чтобы блистать необычными способностями… — Потом он сам себя перебил и горько усмехнулся: — А, это мне типа возмещение ущерба.
Девушка серьёзно кивнула. Судя по всему, они друг друга поняли. Эйден тоже никакого удивления не выказывал.
— Кхм… мне, конечно, совершенно не интересно, но о чём вы говорите? — поинтересовался Кайл скорее для того, чтобы не выпасть из общественной жизни, чем ради удовлетворения своего личного любопытства.
— Не все из Red Sky спокойно переносят этот мир. Это отражается на вашем самочувствии. Сора, Андре, Декси, Полина, Шон, — лаконично ответила Энджел. — Ну, и взамен у них открываются какие-то другие способности. Это может произойти ещё в случае столкновения с Источником, но это такая редкость, что я даже рассказывать не буду. Или, может, если бы все Первые остались живы, вы могли бы черпать энергию у них и обучаться чему-то новому. Надо спросить у Тани. Как-никак, она моя сестра и младшая богиня этого мира.