Но в Америке всё обстояло иначе. Ни друзей, ни культурного оправдания. Ври что хочешь, но нельзя же постоянно говорить одно и то же, и вот он сбился как-то раз… Самое несправедливое было то, что он действительно не помнил, почему затылок и левый висок, в отличие от светло-каштановой шевелюры, седые. Отец не знал — или знал, но старательно скрывал. А вот от недоброжелателей долго прятаться не приходится. Так что слово «дразнили», добродушно подобранное отцом, было самым мягким, чего он натерпелся из-за собственной головы.
— Откуда ты знаешь, что эти существа — демоны? — видимо, поверив, продолжил допрос Сноу.
«При чём тут были волосы, папаш?» — Хоук очень хотел задать этот щекотливый вопрос, но решил, что может проколоться… и отец догадается о чём-нибудь, чего ему знать не следует. Поэтому он честно ответил:
— Не знаю, но как ещё это назвать? Кстати, есть один фильм с моим тёзкой…
— Давай по порядку, пожалуйста, и не отвлекайся, — попросил отец, хотя эта просьба несколько противоречила его воспитательной системе. — Перечисли-ка всё, что тебя напрягает в…
— Ножик.
— Помимо ножика, это я уже понял.
Лаватейн задумался ненадолго, но не потому, что перебирал собственные странности. Можно подумать, батюшка не знает, что его чадо немного не от мира сего? Несколько лет назад его это не беспокоило…
— Татуировка на левом бедре… — он похлопал себя по ноге, представляя извилистый узор с непонятными ему буквами и узорами. — Зверюшки эти забавные, демоны, извиняюсь… Кстати, их никто не видит, ты заметил? Молчу-молчу, не отвлекаюсь, так, ещё ножик. Фиг его знает, откуда взялся. Странные сны… — тут он осёкся. Мало ли, кому что снится. Было бы ещё нормально, если бы он по ночам вспоминал своё прошлое, так нет — преследует ощущение полёта. Не вниз, не вверх, а вперёд: над лесами, реками, городами, горами.
«А когда я просыпаюсь, адски болит спина, но об этом тебе знать не обязательно», — закончил он про себя.
— Ага… Кажется, я могу тебя поздравить, — довольный его ответом, сказал Сноу. — Что за татуировка, говоришь?..
— Змейки там всякие, хотя эти спирали больше на дым похожи… RSA-1 написано. — Хоук инстинктивно потянулся за чашкой воды, увидев, как побледнел отец. — Ты чего? Нехорошо?
— Да нет, прекрасно, — рассеянно улыбнулся тот, откидываясь на спину стула. Хоук быстро передумал насчёт воды. Какое-то это всё показное… — Мда, ну и повезло… Я даже не рассчитывал. Но теперь многое становится понятным. Хотя и не всё… — закончив бормотать себе под нос, он спросил: — Как думаешь, что это значит? Попробуй не сосредотачиваться на этой мысли, ты должен вспомнить сам.
— Хватит ломать комедию, папаш, — подыгрывать не хотелось. — Ты это знал ещё шесть лет назад, или сколько там прошло…
— Да ты что? — воскликнул Сноу. — Неужели я так плохо удивился?
— Если бы Колосс Родосский вскинул бровь, и то было бы правдоподобнее, — вежливо ответил Хоук. — Так что избавься от этой своей таинственности, пожалуйста. Мусорка знаешь где.
— Но всё-таки, — не сдавался батюшка, — попробуй вспомнить. Не знаю, оттолкнись от снов, от ассоциаций…
— Как будто ты не знаешь, что это невозможно. — Кто бы этим ни занимался, а голову ему опустошили изрядно — Хоук не сомневался, встреть он на улице любовь всей своей жизни, которую забыл, даже бровью не повёл бы. Прямо как Колосс. — Если нечего сказать, рекомендую говорить правду…
— Это была ложь во благо, — сдался Сноу. — Некоторых вещей лучше до поры до времени не знать, а подвергать тебя опасности…
«Неожиданность-то какая! И от кого же я всё время это слышу?» — на этот раз ему удалось промолчать.
— Уже ближе, — подбодрил он. — Давай, сколько мне осталось?
— Да нисколько, — обиделся батюшка и исправился: — То есть, не осталось. То есть… Тьфу на тебя, чудо в перьях! Жить будешь!
— Спасибо, пап… особенно мне понравилось начало…
— Хватит отвлекать, я только сосредоточился. Если я скажу, что существуют другие миры, ты удивишься?
— Нет, это уже широко известно.
— Хорошо… если я скажу, что, помимо людей, есть другие высоко развитые организмы?.. Так… — Сноу махнул рукой и вытащил из-за пазухи тоненькую папку, озаглавленную «Дело Анны Браун. Сокращённое. Копия №4». — Непонятно — спрашивай. К сожалению, про твой отряд, как они это называют, информации нет.
Хоук справился быстро — такое ощущение, что редакторы сокращали текст вплоть до запятых. Имена детей и сотрудников так называемого Red Sky были скрыты по каким-то там соображениям, о которых они в универе и понятия не имели, фигурировало только имя главной злодейки.
— Я должен быть в ужасе или в шоке? — осведомился он, возвращая папку. Отец мотнул головой, мол, оставь себе.
— Не должен, но всё-таки… я думал, ты хотя бы удивишься.
— О других мирах известно года с двадцатого, ну, может, с двадцать первого, — пожал плечами Лаватейн. — В городе только об этом и болтают. Правда, здесь, в Токио как будто стеснялись… О нечисти в основном слухи, но один чувак мне показывал фотографии, ему я верю… Если ты сейчас скажешь, что я один из этих детей, что ж, по возрасту вполне подходит. Память всем стирали? Было бы логично…
— Нет, — осторожно ответил батюшка.
— Вот это уже обидно. Я кого-нибудь грохнул?
— Об этом тебе потом расскажут, — заверил Сноу. — Так, собственно, удивить мне тебя нечем… А как ты находишь свой социальный статус?
Хоук вытащил нужную страничку.
— Больше всего мне понравилось — «все Первые номера на данный момент погибли». И ещё вот это вот: «подвержены особой опасности». Ты писал, что ли?
— Нет. — А он становится всё лаконичнее и лаконичнее. — Перейду к делу, раз ты такой непроницаемый. В воспитательных целях детей раскидали по всему миру, я имею в виду, по нашему. Через какое-то время мы начали собирать их вместе. Говоря «мы», я имею в виду объединённые подразделения по сверхъестественным делам — Евросоюз, Штаты и Азиатское подразделение. В других странах либо отказались от проекта, либо его признали слишком мало групп. Будучи в Японии…
— А, мы туда переехали, чтобы ты воспитывал чужих детей… Не дуйтесь, батюшка…
— Да, я за ними приглядывал, — виновато и расстроенно продолжил Сноу. — По очереди с братом и ещё одним японским господином, который, собственно, это всё затеял. Есть идеи?
— Двадцатичетырехлетнего дурачка в детдом не примут, — задумчиво протянул Хоук. — Это вообще было законно? Под чьим крылышком ты всё это провернул, папаш?..
— Спецподразделение японского министерства безопасности, — выдал батюшка. — Вы ещё познакомитесь, потому что я бы хотел, чтобы ты продолжил семейный бизнес и возглавил кусочек «незаконного детдома».
— Юридически?
— Вообще.
Лаватейн догадывался, что у его дражайшего родителя не всё в порядке с головой, но чтобы настолько — это что-то новенькое.
— Есть! — заорал родитель. — Ты удивился!!!
— Не то слово, пап. Ты только предложил мне «возглавить» группу общественно опасных элементов и ещё и сделать это на глазах у министра Азалии.
— С разрешения министра Азалии, которое уже получено, — мурлыкнул замечательный Сноу. — Я уже договорился, ждём тебя.
— Ну ты и…
— А остальное тебе расскажут подчинённые. Встретитесь вы по-любому, на днях я возвращаюсь в Токио и везу их сюда. Мы разбились на несколько групп, чтобы равномерно распределить по странам… по странам, которые признают сверхъестественную форму защиты. Тебе всё равно никуда не деться, но я уверен, эти ребята убедят тебя получше, чем я.
— С того, что мне никуда не деться, надо было начинать, — подсказал Хоук. — То есть, адвокатом мне не быть?..
Отец сам убрал посуду со стола, немного постоял у окна, заложив руки за спину, и произнёс:
— Тебе не о чем переживать. Вы все в равном положении. У тебя сильный характер… помнишь, как ты пришёл в себя после лишения памяти?
— Забудешь такое! — подыграл Лаватейн, так и не дождавшись ответа про адвоката. — Лежу, никого не трогаю, пытаюсь вспомнить, какой год на дворе, и тут надо мной нависаешь ты в маске Дарт Вейдера и орёшь прямо в ухо: «Люк, я твой отец!»