— И первым делом мы пошли смотреть «Звёздные войны», иначе бы ты до сих пор отзывался на Люка, — смущённо сказал Сноу. Воспользовавшись переменой в его настроении, Хоук быстро спросил:
— Так что за бедные люди, которым придётся меня терпеть? Тебе их не жалко? Или они такие же психи, как и я? Равное положение — равным положением, но таких буковок, как у меня, даже в деле госпожи Браун нет.
— Да, — ограничился батюшка.
— Спасибо, пап, а поподробнее?
— По ходу разберёшься, у тебя это в крови, — легкомысленно отозвался Сноу. «В крови, только не в голове», хотелось добавить Хоуку. — Тем более, у меня для тебя сюрприз, и не только у меня.
«Я уж думал, не дождусь. Сейчас придётся удивляться…»
— Как единственный родитель, — заговорил он, прижав ладонь к сердцу, — я запоминал всех твоих друзей, о которых ты рассказывал… Надо сказать, компания та ещё, но я действительно рад, что, несмотря на чудовищное издевательство над твоей памятью, тебе удалось справиться и вернуться в общество…
Лаватейн покивал, выслушивая, какой он молодец. Ироничнее всего было то, что на самом деле он не справился, а друзей выдумывал или заимствовал из кинофильмов, чтобы не расстраивать и без того расстроенного батюшку. Таким образом, близкими друзьями, товарищами и однокорытниками Хоука Лаватейна оказались: юная куртизанка, потерявшая семью где-то в Корее; друг-гей с самыми благочестивыми намерениями; отчисленный из Тодая японец, проведший детство в Китае, а уезжать планирующий в Таиланд; музыкант с поехавшей крышей и так далее и так далее. Фантазия разыгралась не на шутку, Сноу был просто счастлив, слушая по телефону или лично, как круто его сынулик проводит время.
После изложения очередной выдуманной биографии сынулик смотрел на часы, охал и убегал гулять с одним из этих персонажей, папаша умилялся, а наивный Кайл даже не подозревал, что он только что побывал куртизанкой, музыкантом и геем.
— Угадай, — торжественно заявил Сноу, — кто из твоих многочисленных и разнообразных друзей…
— Даже не знаю, — сдавленно пробормотал Хоук, пытаясь не заржать в голос. — Куртизанка, наверное!..
========== Часть II. Глава I. Лимонад и крендели ==========
Insperata accidunt magis saepe quam speres.
Неожиданное случается чаще ожидаемого.
Десятый мир,
США, Нью-Йорк
2024 год
— Итак, ребята… мы безнадёжно заблудились!
Весёлое восклицание Сноу не вызвало ни у кого даже намёка на восторг. Мало того, что они стояли в пробке, так ещё и ехали не в ту сторону добрых полтора часа. Выбирать квартиры оказалось проще, чем искать их в незнакомом городе. Причём капитан-то здесь жил, но это не помешало ему трижды свернуть не туда. Удивительный человек.
— Ничего страшного, правда? Давайте попробуем ещё раз, — бодро сказала Энджел, убирая за ухо прядь чёрных волос. После лишения дара она не могла носить браслеты, и запястья были увиты разноцветными фенечками, чтобы хоть что-то оставалось прежним. — В конце концов, сами квартиры уже наши, осталось только дорогу найти.
Она на пару с капитаном всю поездку старались поднять настроение хоть кому-нибудь, но тщетно. Атмосфера была хуже некуда. Шон, сидевший впереди, с момента перерождения Энджел не мог прийти в себя: парень искренне верил, что нашёл наконец человека своего сердца, а теперь вынужден довольствоваться родством. Многочисленные испытания, тесты, ДНК, прочая научная и мистическая чепуха — всё говорило «за». Естественно, им обоим хотелось большего. С самой Эндж он уже давно не разговаривал, считая, что это всё её вина и вина неведомых богинь, изобретших эти идиотские правила, а в парнях уже видел потенциальных соперников, которые теперь обязательно положат лапу на его не-собственность. Связь с миром он держал через Сноу — уж он-то чисто физически никак не мог ему навредить.
Вторым источником плохого настроения был Кайл. В самолёте обошлось без инцидентов, но уже в Америке у него села батарейка на плеере, и теперь беседовать было крайне затруднительно: все разговоры так или иначе сводились к Японии — нельзя же по сто раз обсуждать квартиру, в которой ещё не был ни минуты. А при каждом упоминании оставленной ими Японии Кайл либо начинал злиться, либо впадал в депрессию, а делать этого молча он не умел. Он упрямо считал, что всё хорошее, что когда-либо с ним случалось, осталось в Токио и точка; на осторожные намёки, что его друзья и однокурсники тоже постоянно уезжают, только огрызался. Рядом с ним сидел Эйден — единственный, кто благоразумно молчал и потому не беспокоился о своей безопасности. Сноу парень ненавидел всей душой: это же зловредный дедулик увёз его на другой конец света.
— Давайте сыграем в слова, — рассеянно предложил Сноу, выстукивая ногтем на жёсткой обивке руля какую-то мелодию.
— Отличная мысль, — подхватила Энджел, с отчаянием посмотрев на друзей. — Эмм… яблоко?
— Слон, — пробормотал Эйден, занятый поиском карты в телефоне.
— Токио, — мрачно сказал Кайл, не отрываясь от окна.
— Это город, идиот, они не считаются, — буркнул с переднего сиденья Шон. — И вообще, сколько раз можно твердить одно и то же?
— Ты себя со стороны слышал? — ледяным тоном спросил Кайл. — Если ты и открываешь хлебало, то только для того, чтобы пожаловаться нам на свою горькую долю. Как будто это кому-то нахрен интересно.
Сноу предупреждающе цокнул языком: не хватало ещё, чтобы эти двое сцепились.
— Мальчики! — взмолилась Энджел, пихая локтем Эйдена в поисках поддержки. — Хватит ругаться… у нас впереди всё самое интересное!
— Завтра поедем в торговый центр, купим что-нибудь, — успокаивающим тоном сказал Сноу. — Кайл, ты хотел новые наушники?
— Ага. Японской фирмы. Здесь не продаются.
— Ну поедем, и что это изменит? — замогильным голосом вопросил Шон, скрестив руки на груди. — Если бы можно было вернуть прошлое… — Судя по отсутствию комментариев сзади, в этом Кайл был с ним согласен.
Тут уже не выдержал Сноу. Старик со всей силы нажал на гудок, а потом сурово рявкнул:
— Значит, так! Часть ваших знакомых едет в Россию, часть — во Францию и в Италию, вам же выпало работать здесь. Это не обсуждается. Шон, прекрати ныть, это ничем не поможет. Кайл, всё намного лучше, чем ты думаешь, а в Японии никому из нас делать нечего. И чтобы я больше ни слова от вас не слышал, ясно?
В наступившей тишине Кайл тихо заметил:
— В целом, какая разница, всё равно дома у нас нет.
Старик закатил глаза, но не в обиде. Создавалось такое впечатление, что ему очень хочется что-то сказать, но по каким-то причинам этого делать нельзя. Больше никто не разговаривал.
Шон зацепился за последнюю фразу Кайла, как рыба за удочку. Его раздражало буквально каждое слово в ней, чего уж говорить об интонации. Чтобы не выказывать возмущение вслух, он злился молча — это хотя бы никого не напрягало, и никто не просил прекратить немедленно. Отключившись от собственных мыслей, он пошарился по разумам окружающих, как недавно полюбил делать из-за своего приобретенного дара. Собственно, уже несколько лет прошло — с получения этой способности, со знакомства с Энджел и Эйденом, с неожиданного визита Тани… И, наверное, примерно тогда кончилась халява и лёгкая жизнь. Особенно это отразилось на его учёбе.
Ламберт злился до чёртиков, но поделать ничего не мог, особенно с этими постоянными переездами. Кайл закончил вуз пару лет назад, и чем он занимается, Шон не знал. Эйдену тоже более-менее повезло, в основном потому, что он отказался от полноценного высшего и успешно балансировал между силовыми тренировками и самообразованием. Эндж с горя отправилась на курсы секретарш или какую-то подобную ерунду, только на этот раз по-настоящему, а не для прикрытия. А Ламберт со своим универом едва не сошёл с ума, пытаясь подогнать сдачу всех необходимых экзаменов к дате переезда.
Мало того, что на группу иностранцев всегда машут рукой и откладывают на последний момент, ему ещё пришлось зубрить дни и ночи напролёт, чтобы успеть всё в срок. Уезжал он, правда, уже с дипломом, но всё это было закончено в дикой спешке и приятных впечатлений не оставило. Похоже, чтобы найти работу, придётся ещё немного свои навыки подтянуть. Ничего, переводческих курсов в Америке предостаточно. Это разведал ещё капитан, когда ездил туда смотреть квартиры.