Вебер и Сандахчиев снова встретились в октябре 1997 года на конференции НАТО в Будапеште, на этот раз в гостиничном номере. Между ними произошёл бурный и долгий спор об Иране. Сандахчиев пил водку, закусывая её колбасой. Он хотел понять: почему Иран — это пугало для американцев? Вебер ответил: «Они захватили наше посольство и 444 дня держали дипломатов в заложниках!» Сандахчиев был озадачен: а когда это произошло? Вебер напомнил ему: в 1979-м. Сандахчиев объяснил, что, находясь в изоляции, в своей сибирской лаборатории, даже не слышал о том, что иранцы брали американцев в заложники. Вебер подумал, что это изумительный пример закрытости мира советских учёных, работавших на ВПК. Вебер посоветовал Сандахчиеву прекратить сотрудничество с Ираном. Сандахчиеву не хотелось отказываться от больших денег. С другой стороны, иранцы оказались не слишком надёжными партнёрами: они много обещали, но платили с задержкой и постоянно пытались договориться об уменьшении суммы. Вебер и Сандахчиев спорили часами. Сандахчиев был весьма откровенен. Он рассказал, что, кроме «Вектора», большие запасы Variola major, вероятно, имеются в военной лаборатории в Загорске. Позднее, во время прогулки по Будапешту, они прошли мимо исповедальни в старой церкви, и Сандахчиев, обернувшись к Веберу, пошутил: «Энди, давай зайдём, и я признаюсь во всех своих грехах насчёт биологического оружия».
Вернувшись в Вашингтон, Вебер начал действовать: необходимо было что-либо предложить Сандахчиеву, чтобы опередить иранцев. Однако до этого момента в рамках программы Нанна-Лугара занимались главным образом ядерными материалами и стратегическими вооружениями, и правительственные ведомства, особенно спецслужбы, отчаянно сопротивлялись расходованию сил и денег на борьбу с распространением биологического оружия. Обман, в котором был повинен Советский Союз (и позднее — Россия), не способствовал установлению доверительных отношений. В Вашингтоне «по-настоящему боялись, что эти явно опасные и злонамеренные люди присвоят наши деньги», — говорил Вебер. На совещании в Белом доме в конце 1997 года, наконец, было принято решение о взаимодействии с «Вектором» — то, о чём просил Вебер. После совещания он отправился в госдепартамент с Энн Харрингтон, которая помогала организовать Международный научно-технический центр в Москве.
Теперь она работала в госдепартаменте над вопросами нераспространения оружия. Харрингтон разделяла мнение Вебера о том, что нужно заняться учёными из «Вектора». Она знала об их финансовых затруднениях. Несколькими годами ранее научный центр проводил семинары для потенциальных грантополучателей в Оболенске и «Векторе», и учёные из Оболенска говорили, что им месяцами не платят зарплату. Многие оставались дома, чтобы выращивать овощи или найти другой способ содержать семью. Чтобы заработать хоть что-то и выплачивать хотя бы минимальные зарплаты, в Оболенске открыли пивоварню, цех по пошиву мужских костюмов, планировали запустить ликёро-водочный завод. Харрингтон считала что попавшим в беду специалистам по бактериологическому оружию нужно уделять не меньше внимания, чем ядерщикам.[860]
Вебер и Харрингтон решили рискнуть и обратиться к Сандахчиеву напрямую. Они не хотели идти обычным путём: обращаться в посольство, в министерства, слать телеграммы. На офисном компьютере Харрингтон они сочинили электронное письмо Сандахчиеву. Оно было коротким, безо всяких обязательств, однако заманчивым; Вебер и Харрингтон предлагали более тесное сотрудничество и спрашивали, можно ли посетить «Вектор». Они не знали, чем это кончится. «У тебя есть куда устроиться на работу, если с этим ничего не выйдет?» — спросила Харрингтон у Вебера.
Однако расчёт оказался верным. Сандахчиев прислал приглашение. Вебер несколько раз съездил в «Вектор» и однажды попросил позволения осмотреть здания № 6 и № 6а, в которых раньше работали с оспой и насчёт которых Сандахчиев обманул британских и американских посетителей. В этот раз Веберу позволили внимательно осмотреть здание и сделать фотографии. «Было ясно, что это просто развалины, мусор повсюду, оборудование в ужасном состоянии», — вспоминал он.
Вебер обратился к Фрэнку Миллеру, который тогда работал помощником министра обороны по международной безопасности. «Я думаю, мы сможем разорвать связи “Вектора” с Ираном, — сказал Вебер. — Русские отчаянно нуждаются хотя бы в ограниченном сотрудничестве и инвестициях». Миллер спросил о цене вопроса. «Три миллиона долларов», — ответил Вебер. Миллер нашёл деньги. Они убедили Сандахчиева отвергнуть сделку с агентами Тегерана.
860
Harrington A.M. Redirecting Biological Weapons Expertise: Realities and Opportunities in the Former Soviet Union // Chemical Weapons Convention Bulletin. - 1995. - № 29. - Sept.; интервью, взятое автором у Энн М. Харрингтон.