- Твою мать, - едва слышно выругался Ландау, едва не оступившись на пороге очередного технического помещения. "Неужели, уже началось? - в панике промелькнула у него мысль. - Я начал терять навыки, думая не о работе?"
Свежая струя здравого смысла и перспективы оставить этот мир привели наёмника в чувство, заставив собраться. Лазган в руках Генри казался ему игрушкой. Привыкший к различным модификациям стабберов, он воспринимал это оружие, как насмешку, не позволяющую эффективно выполнять свои обязанности на борту. Но Мон и его снайперка были далеко, да и не развернуться им в этих крысиных ходах.
Внезапно едва слышный звук привлёк его внимание. Наёмник замер, успокаивая сердце, и осторожно переместился немного в сторону, чтобы замереть на месте и подождать. Звук повторился, уже ближе и громче. Поворот, ведущий к лестницам техножелобов, оставался тёмным. Освещение на "Дарах Омниссии" теперь появлялось нерегулярно и только в полностью зачищенных зонах. Кажется, Ландау вступил на ту часть корабля, которая пока не была подвластна магосу Селене.
Из темноты двигалось нечто тяжёлое, отлично смазанное и, судя по всему, быстрое. Генри взглянул на лазган, мысленно ругнувшись на запрет магоса таскать с собой болтеры и тяжёлые стабберы с бронебойными патронами.
Звук мгновенно оказался прямо перед Ландау. Он вскинул оружие, и тут в этой части судна вспыхнул яркий свет. Сердце остановилось на долю секунды, пропустив удар, все чувства наёмника обострились, в голове промелькнули совсем неприличные мысли о своей жизни, включающие и нелицеприятные эпизоды прошлого.
На него, остановившись на полушаге, смотрел сервитор-ремонтник, зажимающий в манипуляторах какие-то инструменты. По лбу наёмника скатилась одинокая капля пота. Он моргнул, и в этот момент случилось всё и сразу.
Отпихнув сервитора, на Генри вылетело нечто вонючее, безобразное и сочащееся гноем из тех мест, где когда-то были импланты. Сметя Ландау, искомый им технопровидец перелетел через низкую огораживающую решётку вниз, приземляясь где-то в трюмах корабля. Генри, пытаясь подняться, охнул, когда понял, что смявший его провидец успел распороть ему бок каким-то своим инструментом. Упавший сервитор тоже старался встать на свои ходовые платформы, но пока что беспомощно дёргал ими.
- Да твою же мать! - громко выразил накопившиеся эмоции и скачок адреналина в крови наёмник, саданув по ближайшей панели прикладом лазгана, зажатым в ободранном кулаке. Он с опаской заглянул вниз, в темноту нижних ярусов, но понял, что с таким же успехом мог бы смотреть в варп и надеяться разглядеть там Императора.
- Что у вас происходит? - раздался недовольный голос магоса Селены, подключившейся к упавшему сервитору. - Что с изображением?
- Прошу прощения, - добравшись до конструкта, щёлкнул клавишей переключателя связи на корпусе сервитора Ландау, - у нас тут поимка беглого мертвеца. И вы, в какой-то мере, лежите на лопатках, магос, - ответил он на второй вопрос Селены. В ответ послышалась долгая трель кода, в котором явственно прослеживались модуляции ненормативной лексики, эквивалент которой использовала магос для своих подчинённых.
- Полностью согласен, - выдохнул Генри, прислонившись к стене и осторожно рассматривая кровоточащую рану на боку. Требовалось чем-то остановить кровь и подойти к делу умнее, чтобы в другой раз не повторять ошибок. Он на пару секунд прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Перед мысленным взглядом зачем-то возникли воспоминания о его нелепом поступке в те годы, когда Генри Ландау был ещё весьма жив по всем источникам информации и являлся счастливым обладателем титула, долгов своего брата и повешенной на него неприятной историей с надругательством над одной дамой, к которой сам Генри испытывал сильные чувства. Ландау вспомнились не его родственники или прошлая, весьма, надо сказать, недолгая жизнь в окружении лордов и леди. Он припомнил отдалённый кусок замёрзшей планеты, куда его, как навязанного командира сборного отряда разведки, собранного наспех и просто для отмашки, высадили в самое сердце ледяного ада. Замёрзшие трупы первых разведчиков, застывшие белые лица в рубинах крови и ледяного крошева, сотни растерзанных или точно так же приговорённых холодом беженцев, разбросанных вдоль когда-то имевшейся здесь дороги жизни на континент.
Ландау открыл глаза. Следовало сказать магосу пару слов. Например, о том, что ему потребуется нечто похитрее и помощнее лазгана для охоты. А ещё неплохо было бы получить доступ к картам в постоянном режиме, чтобы видеть, какие зоны судна уже проверены и очищены от возможного заражения или любых биологических объектов. По сути, в этих местах не должно было оставаться и механических слуг Омниссии, о чём следовало уведомить Селену так, чтобы она считала это своим выверенным и взвешенным решением. Вот так, исключая квадрат за квадратом и постепенно сужая круги, он доберётся до провидца. Чутьё подсказывало Ландау, что добыча заберётся в самую непролазную дыру, где и попытается затаиться до поры, и поэтому открытые палубы или жилые помещения, как и мостик с реакторной, можно было исключить. Исключить можно, а проверить нужно.
Он снова вызвал Селену, чтобы поделиться с ней планом и позвать Мона на помощь. Если Эйзерхард закончил валяться на койке, пусть участвует.
Райт стояла на полукруглой площадке у входного шлюза, и внимательно смотрела вниз, вдоль лестницы. Ветер, нёсший вонь металла и сгоревшего топлива с посадочных площадок, шевелил её волосы, и заставлял недовольно щуриться. За всё время пребывания на этой планетке инквизитор так и не смогла привыкнуть к примесям в атмосфере и технологическим запахам, хотя на том же Трациане не испытывала никаких сложностей. Может быть, виной тому были маски-фильтры, которые приходилось носить там постоянно. А, может быть, чуждость здешней биосферы.
В любом случае, она не могла надеть шлем от своей брони, и включить фильтрацию. Стоявшие на посадочном поле солдаты не поняли бы такого жеста. Райт хорошо знала кадианцев из свиты Хасселя, а те бы, не подав виду, просто изменили бы отношение к своему командиру, случись ему потерять лицо. Что-то подобное произошло и с Натаном, но в итоге он вышел из ситуации если не победителем, то хотя бы подтвердив своё право командовать лучшими солдатами Галактики.
Конечно, если сказать, что кадианцы - лучшие воины, тем же катачанцам, жителям Вулкана или любому космодесантнику-Астартес, можно получить массу разных эффектов, от смеха в лицо до ножа под ребро. Но лично Эннифер убедилась в способностях штурмовой пехоты касркинов, и предпочла бы в кризисном положении сражаться на одной стороне именно с сынами Кадии.
Ландау, наносивший визит вежливости в местный Анклав кадианцев, не рассказывал в подробностях о договорённостях. Генри отделался общим описанием, и даже не сказал, к чему готовиться и сколько комплектов обмундирования распаковывать. Селена, услышав о предполагаемой постановке на довольствие нескольких десятков ветеранов, и предстоящей плановой замене их аугметики, до сих пор гневно стрекотала на бинарике, разбрасывая колкости. И Энн её понимала. Магосу было несложно заменить хоть сотню бионических конечностей или визоров, но необходимо чёткое планирование и понимание...
"Понимание нужно всем, не только Механикус, - Райт ещё раз пересчитала по головам кадианцев, стоявших ровными квадратами. Шестьдесят три человека. И от подъехавшего архаичного фургона шли ещё. - Но вот где его взять? Все хотят, чтобы понимали их самих, но вот ответного не дождёшься. Разве что Ландау..."
Инквизитор остановила поток мыслей, сделав себе зарубку в памяти. Её личный командир наёмников, как она иногда иронизировала, оставался спустя годы всё такой же загадкой. Его личное дело пестрело рассинхронизациями и несуразностями, а история жизни напоминала сказку. И в эту сказку Генри почему-то никак не хотел впустить Энн. Она по-прежнему знала о нём столько же, сколько довелось узнать в первые три года совместной работы. И всё. Даже его подчинённые молчали, как катачанские воины под орочьими пытками. Жгучий интерес инквизитора Райт то утихал, то ослабевал, а последние события подхлестнули его вновь.