- Всем покинуть реакторную, - приказала Энн. Кадианец смотрел на инквизитора упрямо, принимая решение. Через секунду он приказал своим людям выполнять приказ Энн, сам же остался рядом. Руфус помог Райт подняться на ноги как раз в тот момент, когда спустившийся с потолка предмет, загудев и заискрив, окутался голубоватым свечением. Десантник фыркнул, пытаясь сделать шаг вперёд и выращивая прямо из своего бронекостюма отвратительные стволы и жерла орудий, но замер, словно упёршись в невидимую стену. Гудение и свечение стали громче. Десантник поднял голову вверх, и в этот момент огромный, исполинский магнит включился на полную мощность. Освещение по всему судну вырубилось, громкий звук притяжения всех металлизированных конструктов Железного Воина раскатился по реакторной с оглушительным звоном, и Селена дала команду на открытие шлюзов. Райт ухватилась за Руфуса, но в теле кадианца было слишком много металла, чтобы он не подчинился силе притяжения. Энн напрягла все силы, подключив и пси-возможности, пытаясь удержать кадианца на месте, но её искалеченное тело неуклонно волочило вперёд и вверх, хотя сила магнита ослабевала от количества, налипшего на него металла притянутого десантника и его подручных искажённых порчей механикус и конструктов.
Энн закричала от усилий, и в этот момент хлопок открытых створок выбил воздух из лёгких, выбрасывая в ствол монтажного шлюза весь мусор с магнита.
Где-то рядом слышался хриплый мужской голос, монотонно произносивший казавшиеся непонятными слова, ускользавшие от сознания. Звуки и их сочетания обтекали разум, не взаимодействуя с ним, и просто образовывали спокойный фон, в котором Энн плыла, словно в тёплой воде. Голос не убаюкивал, но и не тревожил, он просто был. От ощущения давно забытого спокойствия и комфорта Райт долго не открывала глаз, и даже не думала, наслаждаясь покоем.
Ещё она старалась не шевелиться. Память пока молчала, но медленно пробивавшиеся сквозь окружавшую её пелену резкие запахи лекарств, металла и крови говорили, что она находится в медотсеке или госпитале. А это связывалось с болью, неприятными процедурами или операциями. "Если меня уже починили, хорошо, - вяло скользнула мысль. - Если нет - то надо выпросить у медикуса какой-нибудь коктейль из химии, отключающий сознание на неделю. Как мне надоело просыпаться от боли и для боли..." Инквизитор редко признавалась в слабости. Даже себе. Но сейчас, со свободным от мыслей рассудком, плывущая по волнам такого знакомого голоса, она была готова сказать, что устала. "У каждого бывает такой момент. Когда веры недостаточно. Когда выгорает и тускнеет даже то, что составляет самую глубинную суть, - она вспомнила бессчётную череду инквизиторов, также проходивших через это осознание, и вспомнила, сколько из них в итоге сломалось. - Даже вера в Императора. Даже осознание служения Империуму. Даже вера в себя".
Но врождённое упрямство и стремление поступать по-своему, искать новые пути среди известных выборов, и находить их заставило Райт мысленно стиснуть зубы. А может, и не мысленно - тела она по-прежнему не чувствовала, как и боли. Страх необратимых повреждений привычно ударился в подставленный ментальный щит упрямства и противоречия, вылившегося в желание поступить наперекор всему.
"Если я жива - я выживу, - подумала она, не обращая внимания на условности в виде боли, момента слабости и возможной замены половины тела. - У меня в шкафу ещё скелет почти неиспользованный лежит. Интересно, а чей это голос? И что он бубнит? Ни слова не разобрать".
Холодный свет люм-панелей показался пылающим пламенем, и Эннифер прикрыла даже те небольшие щёлочки между веками, которые смогла открыть, борясь с собой. Вроде бы это были "Дары Омниссии", Но большинство лазаретов похожи, особенно на космических судах. Хотя, откуда здесь взяться другому судну... Монотонный напев, сначала нравившийся Райт, а потом начавший её раздражать, прекратился, и она услышала хриплое дыхание. Человек, находившийся совсем рядом, шумно дышал, словно собираясь с силами или решимостью.
- Мадам? - донеслось до неё.
"Ландау?! - Райт дёрнулась бы, если бы могла. Но сейчас она только промычала что-то неопределённое, и надеялась, что после всего пережитого, её тело не станет проявлять каких-то соматических реакций в виде покраснения кожных покровов лица. - Какого хера Селена положила нас в одном боксе?" Но внутри она ощутила некое незавершённое чувство, которое раньше переживала крайне редко. Ей было приятно, что рядом с ней находился командир наёмников. Интрига совместного пребывания беспокоила, но загадочность этого человека подстёгивала пользоваться любой возможностью переброситься парой слов даже здесь. Иногда лазареты раскрывают такие тайны, каких пациенты и сами в себе не подозревали.
- Мадам, это Генри, - голос Ландау звучал не совсем внятно и довольно странно. Словно наёмник выпил смесь спирта, афродизиака и местной анестезии. - Вас только недавно привезли после операции, поэтому не пытайтесь двигаться. Я очень рад видеть, что вы в порядке.
"Рад он меня видеть, - проворчала Энн про себя. Ей было приятно. А слова про операцию объясняли отсутствие боли и невозможность пошевелиться. Впрочем, голову она повернуть могла. Кажется. - Ландау, надеюсь, тебя заштопали. Потому что иначе я самолично тебя порву на несколько частей".
Энн снова открыла глаза, заслезившиеся от резкого света. Повернув голову с хрустом усиленных аугметикой шейных позвонков, она с трудом сфокусировала взгляд на койке справа от себя. Мутные силуэты светлых оттенков медленно обрели чёткость и резкость. Всегда спокойное лицо Генри, заросшее недельной щетиной, показалось ей замечательным зрелищем. Несмотря на то, что выглядел он не очень здоровым, и был перевязан от затылка до плеч. Бинты уходили и под простыню, но сильных повреждений заметно не было. Синяки под глазами, плавно сливающиеся с остальными ссадинами, и залитые медицинским клеем мелкие порезы на коже вряд ли могли ослабить наёмника так сильно. Хотя Энн ещё не видела того, что под бинтами. Мысль о том, что это было бы, пожалуй, интересным зрелищем, заставила её некоторое время перебирать возможные варианты. От аугментации части конечностей до замены каких-то внутренних органов. Но вот об этом она поговорит с наёмником уже в другом месте и в другое время, чтобы выяснить эффективность его, как боевой единицы и возможного партнёра для скрытого проникновения в различные культы, которые управляются аристократией. Ужасная мысль, что теперь придётся ходить на приёмы с Салливаном, заставила Райт поперхнуться.
- Всё в порядке, мадам, - поймал её взгляд Генри, и едва заметно улыбнулся краешками губ. - Ничего такого, что не зажило бы за пару недель. О самом серьёзном Селена и медикусы позаботились в начале, ещё до вашей первой операции. Заживёт, не беспокойтесь.
- Первая, кхе, операция? - Райт с трудом вытолкнула слова распухшим языком между пересохших губ. - Кха... Кхе... Сколько всего было?
Генри выпростал руку из-под простыни, и взял с металлического столика между их кроватями небольшую ёмкость с трубкой. Поднеся её ко рту Райт, он указал взглядом на трубку, и Эннифер с благодарностью ухватила мягкую поверхность, ощущая, как в горло полилась прохладная, благословенная и живительная вода, показавшаяся ей вкуснее самых изысканных вин и редких соков. Смоченное горло заныло, но уже через минуту Райт благодарно прикрыла глаза, и наёмник убрал воду на тумбочку.
- Девять, мадам, - с немного виноватым видом ответил он. - Этот металлический ублюдок очень сильно поломал вас, а магос решила, что такого шанса заменить кости на более прочные ей в ближайшее время не представится. Слишком мелкие осколки. Слишком большое время на восстановление. И куча умных слов вдобавок.