Он лишь успел бросить мимолетный взгляд на тоннели, быстро оценивая их в доступных датчикам робота диапазонах. А в следующее мгновение с обеих сторон на него ринулось… Он не понял, что это было. Только безумный страх, пронзивший всю его суть, захлестнул его, заставив на мгновение забыть, кто он есть и где он на самом деле.
Захар от неожиданности и испуга дернулся. Толстая трехметровая креветка в тоннеле рванулась, активируя реактивные двигатели в такт мышцам человека. Только мышцы остались расслаблеными – виртуальность обманывала тело, перенося сигналы мозга туда, где было сознание.
Ремонтник несколько раз взмахнул клешнями, пытаясь удержать мнимое, доступное только Захару равновесие, автоматика тщетно боролась с человеческой волей, запускающей на хвосте кибера один двигатель за другим. Креветку крутануло вправо, потом вроде бы положение робота стабилизировалось, и тут вспышка, яркая, словно внезапно зажегшееся в темноте космического колодца солнце, ослепила Захара, ворвалась в сознание, неся за собой смертельный ужас и разрывающую голову боль.
Тело кибертехника конвульсивно вздрогнуло, оседая на пол. Перед тем как потерять сознание, Захар успел заметить широко раскрытые глаза Станислава и губы Лившица, вроде бы шептавшие: «Я же говорил, не прикасайтесь к нему». Шершавый пол рубки совсем не больно ткнул в висок, и мир померк.
7. Тайные течения
Отвратительная вонь острой бритвой разрывала ноздри, бесцеремонно выдергивая сознание Захара из небытия. Кибертехник вяло взмахнул руками в попытке оттолкнуть от лица источник резкого запаха, но ладони, не найдя опоры, с гулким стуком рухнули на пол. Реальность нехотя проявлялась перед глазами, лавиной обрушивая в сознание воспоминание о том, что случилось за последние два с половиной дня.
Захар снова был в курсе, что они потерялись в дальнем космосе.
Грац убрал из-под носа кибертехника пузырек с нашатырем, поднес к его виску небольшую никелированную трубку и надавил на клавишу. Тело Захара передернуло судорогой, короткая, но сильная боль пронзила голову – от виска к виску. Было больно и противно, но в голове тут же прояснилось.
– Что вы делаете? – едва ворочая языком, пробурчал он, вяло отмахиваясь от доктора, точно от назойливой мухи.
– Спокойно, – остановил его ладонь Грац, – сейчас полегчает. Магнитная коррекция мозговой активности вкупе с электростимуляцией творит чудеса. Можете мне поверить.
Захар верил Станиславу, но испытать на себе еще раз чудодейственное воздействие маленького приборчика, который доктор сжимал в левой руке, отчего-то не хотелось.
Он вытянул вперед ладонь, пытаясь не то заслониться, не то остановить Граца, и пробормотал:
– Нормально уже. Сейчас, сейчас.
Захар попытался встать, ноги слушались плохо. Еще хуже дела обстояли с органами равновесия – тело упорно отказывалось удерживать необходимое положение.
– Объясните, – сказал Грац, отвернувшись, – за каким чертом вы полезли в голову этого вашего ремонтника? Вам что, необходимо отдельно, словно маленькому ребенку, объяснять, где мы и с чем имеем дело?
Позади доктора стояли Клюгштайн и Лившиц. Гертруда сидела перед пультом и крутилась на кресле, будто вальсировала. Вроде бы она даже напевала что-то под нос. Биолог смотрел на Станислава с умильно просящим выражением на лице, а физиономия Лившица наконец-то излучала уверенность и самодовольство. Да что, черт побери, тут у них произошло?
– Кибертехники всегда так делают, – сказал Захар и понял, о чем, собственно, спрашивал его Грац. – Ах да. Это случайно… чисто машинально вышло. Привычка, знаете ли.
– Что вы там видели?
Грац все-таки соблаговолил повернуться к собеседнику лицом и присел в стоящее рядом кресло. Клюгштайн подошел к Захару, все еще бесплодно пытающемуся подняться, и помог ему встать на ноги. Кибертехник опустился в кресло, поблагодарил Фрица и воззрился на доктора.
– Мы ждем объяснений, – напомнил Грац.
Захар закрыл лицо ладонями, глубоко вдохнул, пытаясь унять подступавшую тошноту, и покачал головой.
– Не знаю, – сказал он, не отнимая рук от лица, отчего его голос стал тихим и как будто чужим. – Яркая вспышка, а потом… – он не находил слов. – Не знаю. Было страшно, ужасно. Оно напало на меня. То есть на кибера. Оно…
Внезапно в памяти всплыла странная картина какой-то жуткой средневековой казни. Захар не знал, почему это напомнило Средневековье, но отчего-то казалось, что в обозримом прошлом такого ужаса быть не могло. Что-то залезло внутрь него, пробралось в самую душу, прижилось и вырвало… Нет, оно даже не вырвало, оно тайком украло его сердце.