Наконец они выбрались наружу; Джонни купил им по хот-догу и огромный бумажный стакан с жаренным во фритюре картофелем, вкусным, как в детстве.
Они прошли заведение, перед которым стояли три девушки в юбках и бюстгальтерах с блестками. Они пританцовывали под старый хит Джерри Ли Льюиса под надзором зазывалы с микрофоном в руках.
— Давай же, малышка… — взывал Джерри Ли под зажигательные переливы фортепьяно, разносившиеся над аллеями, посыпанными опилками. — Схвати-ка быка за рога… давай же, малышка… не будем валять дурака…
— «Плейбой-клуб»! — Джонни засмеялся. — В Харрисон-Бич было подобное заведение. Зазывала утверждал, что девчонки с завязанными за спиной руками могли снять с тебя очки.
— Оригинальный способ подцепить какую-нибудь заразу, — заметила Сара, и Джонни покатился со смеху.
Усиленный динамиком голос зазывалы перекрывали бешеные звуки фортепьяно, по клавишам которого Джерри Ли колотил с неистовым темпераментом. Постепенно все это стихало за их спинами. Музыка походила на старинное авто с форсированным двигателем, не желавшее сдаваться и, как оживший призрак, рассекавшее наше время, возродившись из канувших в Лету пятидесятых.
— Смелей, ребята, заходите, не стесняйтесь! Разве вы хуже девчонок? А они у нас ничего не стесняются! Заходите и убедитесь сами! Без шоу в «Плейбой-клуб» ваше образование неполное!
— Не хочешь вернуться и завершить образование? — спросила Сара.
Он улыбнулся:
— Базовое образование по этому курсу я уже получил. А с докторской степенью думаю чуть повременить.
Она взглянула на часы.
— Уже поздно, Джонни. А завтра на работу.
— Да. Хорошо, что завтра пятница.
Сара вздохнула, вспомнив, что на пятом уроке школьники работают самостоятельно, а на седьмом — современная литература. И оба класса — на редкость хулиганистые.
Они начали пробираться к главной аллее. Толпа потихоньку редела. Аттракцион, на котором они кружились, уже закрылся, двое рабочих, зажав сигареты без фильтра в уголках губ, натягивали брезент на «Полевую мышь», а в павильончике «Веселые кольца» уже тушили свет.
— А ты занята в субботу? — спросил Джонни неожиданно робко. — Понимаю, что стоило побеспокоиться раньше, но…
— Есть кое-какие планы.
— Понятно.
Его удрученный вид устыдил Сару, ей уже не хотелось его дразнить.
— Я собиралась провести время с тобой.
— Правда? Это здорово! — Джонни радостно улыбнулся.
Сара снова услышала внутренний голос, иногда неотличимый от настоящего:
Тебе снова хорошо, Сара. Ты опять счастлива. Разве это не чудесно?
— Еще бы! — Приподнявшись на мысочки, Сара поцеловала Джонни и быстро продолжила, лишая себя возможности передумать: — В Визи мне иногда одиноко. Пожалуй, я… могла бы остаться у тебя на ночь.
В его взгляде было столько теплоты и чувства, что ее захлестнула нежность.
— Ты серьезно, Сара?
— Более чем.
— Хорошо! — Джонни обнял ее.
— Ты уверен?
— Боюсь, как бы ты не раздумала.
— Я не раздумаю, Джонни.
Он обнял ее еще крепче.
— Это будет моя самая счастливая ночь.
В этот момент они проходили мимо «Колеса фортуны», и Сара позже вспомнит, что в той части центральной аллеи лишь этот павильон еще не закрылся. Хозяин только что закончил подметать утрамбованный игроками пол, надеясь найти монетки, случайно соскользнувшие с игрового барабана. Сара подумала, что это, наверное, последнее, что он делает перед закрытием. За хозяином располагалось большое колесо со спицами, украшенное горевшими лампочками. Наверное, он услышал последние слова Джонни, потому что машинально вернулся на свое рабочее место, все еще выискивая взглядом завалявшиеся на полу монетки.
— Эй, мистер, если вы в ударе, крутаните «Колесо фортуны» и превратите свои центы в доллары. Поставьте хоть одну монетку, и колесо завертится!
Джонни обернулся на голос.
— Джонни?
— Он правильно сказал, я действительно в ударе! — улыбнулся он. — Но если ты против…
— Да нет, попробуй. Только недолго.
Джонни бросил на нее откровенно оценивающий взгляд, и Сара, вдруг почувствовав слабость в ногах, представила себе, как хорошо им будет вместе. В животе что-то опустилось, и от желания близости ей стало немного не по себе.