Эрб и Сара остановились на неделю в гостинице, и Сара ежедневно встречалась с ними в больнице после обеда. Они терпеливо ждали вестей. Но ничего не происходило. Джонни лежал на шестом этаже в отделении интенсивной терапии, его жизнь поддерживали разные приборы, в том числе и искусственного дыхания. Доктор Стронс уже не выражал оптимизма. В пятницу Эрб позвонил Саре и сообщил, что они с Верой возвращаются домой.
— Она не хочет ехать, — сказал он, — но мне удалось образумить ее. Или так мне кажется.
— С ней все в порядке? — спросила Сара.
Повисла долгая пауза, и Сара решила, что задала бестактный вопрос. Наконец Эрб заговорил:
— Не знаю. А может, и знаю, но не хочу признаваться в том, что с ней не все в порядке. Она всегда была религиозной, но после перенесенных операций ее фанатизм усилился. После удаления матки. А теперь дело совсем худо. Она постоянно твердит о конце света. Она связывает аварию Джонни с Вознесением. Накануне Армагеддона Господь забирает всех истинно верующих на небо в их земном облике.
Сара вспомнила о наклейке на стекле однажды увиденного ею автомобиля: «Если Вознесение сегодня, пусть кто-нибудь заменит меня за рулем!»
— Я понимаю, о чем вы, — сказала она.
— Дело в том, — смущенно продолжал Эрб, — что она… поддерживает отношения с некоторыми группами… считающими, будто Господь явится к истинно верующим на летающей тарелке. Чтобы забрать их на небеса тоже на летающих тарелках. Эти секты… убеждают всех — по крайней мере не сомневаются сами, — что рай находится в созвездии Ориона. Только не спрашивайте меня, как они это вычислили. Вот Вера могла бы вам объяснить. Так что, Сара, сейчас мне довольно трудно.
— Я понимаю вас.
— Но она отличает мир реальный от воображаемого! — встрепенулся Эрб. — Вере нужно время, чтобы осознать случившееся. Я так и сказал ей. И что дома она может сделать это с таким же успехом, как и здесь. Я… — Откашлявшись, он продолжил: — Мне надо вернуться на работу. У меня есть обязательства…
— Ну конечно, — сказала Сара и, помолчав, спросила: — А что со страховкой? Лечение наверняка стоит безумных денег… — смущенно добавила она.
— Я разговаривал с мистером Пелсеном, заместителем директора школы. У Джонни был стандартный пакет «Голубого креста», покрывающий часть расходов по пребыванию в больнице, — пояснил Эрб. — Не эта новая штука по многосторонней медицинской страховке. Но нам с Верой удалось кое-что скопить.
У Сары защемило сердце. Нам с Верой удалось кое-что скопить. На сколько хватит их сбережений, если день пребывания в больнице стоит долларов двести, а то и больше? И чего ради? Чтобы поддерживать Джонни в состоянии растения, которое бездумно мочится в трубку и пускает по миру своих родителей? Чтобы он и дальше сводил мать с ума несбыточной мечтой о его выздоровлении? По щекам Сары потекли слезы, и она впервые подумала, что лучше бы Джонни умер и обрел вечный покой. Она ужаснулась этой чудовищной мысли, но та не исчезла.
— Я хочу, чтобы все у вас было хорошо, — сказала она.
— Я знаю, Сара. И мы желаем тебе того же. Ты будешь писать нам?
— Обязательно!
— И приезжай к нам в гости, когда получится. Паунал не так далеко. — Он помолчал. — По-моему, Джонни выбрал себе правильную девушку. У вас все было серьезно?
— Да, — подтвердила Сара, заливаясь слезами. Она вдруг заметила, что Эрб говорил о них в прошедшем времени. — У нас все было серьезно.
— До свидания, милая.
— До свидания, Эрб.
Сара повесила трубку и, поразмыслив, набрала номер больницы и справилась о Джонни. Никаких изменений. Поблагодарив реанимационную сестру, она повесила трубку и задумалась. Бог присылает флотилию летающих тарелок, чтобы забрать истинно верующих и доставить их на Орион. Смысла в этом было не больше, чем в безумном решении Господа сохранить жизнь лишенному разума Джону Смиту и погрузить его в вечную кому, конец которой положит только внезапная смерть.
Перед Сарой лежала стопка ученических сочинений. Она налила себе чаю и села проверять их. И если был момент, с которого начался отсчет ее нового периода жизни, уже после Джонни, то наступил он именно сейчас…
Глава четвертая
Убийца был скользким.
Он сидел на скамейке в городском парке возле эстрады, курил сигарету и напевал песню из «Белого альбома» «Битлз»: Ты сам не понимаешь, как тебе повезло снова очутиться в СССР…