ы указать на кого-то неподалёку, но, что ещё страшнее, не было вообще никаких звуков, абсолютно. Несмотря на удаление от больших городов, вместо шума автострад должна была хотя бы шуметь листва на деревьях, казавшихся теперь какими-то надсмотрщиками, молчаливыми стражниками, готовыми в любой миг схватить зазевавшегося путника, сбившегося с пути, своими скрюченными цепкими пальцами-ветками. Мороз пробежался по коже, и уже достаточно впечатлённый происходящим Энрике попытался завести машину, но действовал резко, и та недовольно кряхтела и отказывалась подчиняться, что заставляло водителя нервничать пуще прежнего. И вот еще один нервный рывок ключами в замке зажигания вынудил машину лениво заурчать, включившийся кондиционер, выкрученный на минимум, показался молодому человеку невероятно жарким по сравнению с его ледяным оцепенением от страха. Пора было убираться из этого проклятого места ко всем чертям! Энрике собрался развернуться и поехать в обратном направлении, чтобы не удаляться с дороги, с которой он и без того умудрился съехать и заплутать, взглянул по привычке в окно заднего вида, чтобы удостовериться, что ничего не препятствует его манёвру, и закричал в ужасе, увидев в отражении зеркала позади его машины стремительно надвигавшийся на неё силуэт. Энрике продолжал кричать, вдавив педаль газа в пол и рванув от ужасающего видения вперёд, лишь бы никогда больше не видеть его, лишь бы никогда больше не видеть пугающих глаз, что светились каким-то чудовищным дьявольским светом, словно оставив следы от своего взгляда клеймом на тянущем болью сердце, бившемся в предсмертной пляске. Машина словно в судорогах скачками сорвалась с места и за считанные мгновения уже мчалась по непроглядной тьме тоннеля, что ещё совсем недавно казался дьявольской ловушкой, а в этот миг был единственным путём к спасению. Энрике не осознавал того, что продолжал кричать, почти срываясь на хрип и боясь взглянуть в любое из зеркал, боясь увидеть, что его продолжают преследовать, боясь поверить в то, что это всё происходило на самом деле, а не было парализующим кошмарным сном. Внезапно машина резко остановилась как вкопанная, дёрнув непристегнувшегося водителя вперёд на руль, больно ушибив его, не успевшего как-то удержаться. Радио самопроизвольно вернулось к жизни, воспроизводя обычно такие нежные девичьи голоса в песне в чудовищном замедлении, создававшем ощущение зажёванной кассеты, прерываясь на зловещее шипение из динамиков, которые словно были настроены на волну одних лишь помех. Энрике в ужасе заколотил по приёмнику, пытаясь отключить его, лишь бы больше не слышать этих чудовищных звуков, пробиравших почти до остановки сердца, не готового выдержать весь этот кошмар, но все попытки были тщетны, пока дьявольская музыка не оборвалась так же резко, как и включилась, погрузив молодого человека практически в беззвучный вакуум салона машины, где он ощутил себя совершенно незащищённым, одиноким и готовым сойти с ума в наступившей гнетущей тишине. Недолго пришлось сидеть в тишине, боясь хоть сколько-нибудь пошевелиться, тоннель словно ожил, позади машины со стеклянным звуком начали включаться лампы освещения, треща от напряжения и продвигаясь всё ближе и ближе к металлической клетке, в которую был заточён Энрике. Когда свет подобрался к нему и, продолжив свой огненный путь дальше по тоннелю, уходившему резко влево, теряясь за поворотом, молодой человек почувствовал, как холодно стало вокруг, пар срывался изо рта, и крупная дрожь пробрала всё тело, застывшее в каком-то чудовищном предчувствии. Энрике боялся дышать, слыша лишь биение собственного сердца словно в замедленном проигрывании, и ждал, понимая, что его злоключения ещё не подошли к концу, время будто остановилось, нагнетая еще большие страхи перед неизвестностью, затаившейся где-то совсем рядом, стоит обернуться - и можно увидеть. Энрике, стараясь двигаться как можно медленнее и незаметнее, безуспешно попытался завести машину, продолжая смотреть вокруг, напрягая глаза, чтобы увидеть всё вокруг сразу, чтобы не оказаться застигнутым врасплох тем, кто играет с ним. Ещё попытка расшевелить мотор окончилась очередным провалом, заставив молодого человека, несмотря на покалывающий мороз, взмокнуть от напряжения и какой-то бессильной злости, - он застрял неизвестно где, посреди неизвестного тоннеля, в который его загнало то ли воображение, то ли какой-то сумасшедший, вздумавший поиграть с ним. Энрике выдернул ключи из замка зажигания и швырнул их на приборную панель, после чего заколотил по рулю машины, попадая по сигналу, разрывавшему тишину этого пустынного места, словно это были предсмертные крики, полные отчаяния, затянувшего в свои сети и молодого человека, повисшего абсолютно без сил на руле. Энрике хотелось сильно зажмуриться, а в следующий миг, когда он откроет глаза, увидеть знакомую ему дорогу домой, чтобы всё произошедшее оказалось лишь следствием его усталости, обычным сном, настигнувшим уверенного в своих силах водителя, не рассчитавшего их объективно. Всё должно было закончиться, он очень хотел, чтобы всё закончилось именно сейчас, боясь, что ещё немного - и он просто не сможет этого выдержать. Молодой человек тяжело выдохнул, набрал побольше воздуха в лёгкие и на полном серьёзе решился закрыть глаза, начав свой отсчёт, делая глубокий вдох после каждой цифры, до призрачного возвращения к реальному миру, дорогу к которому он так неаккуратно потерял. Десять... девять... восемь... семь... шесть... пять... четыре... три... два... один... Энрике помедлил, прежде чем открыть глаза, страшась того, что он мог увидеть, страшась того, что он всё ещё мог находиться в этом проклятом тоннеле, неизвестно насколько далеко от своего дома. Пришлось уговаривать себя всё же посмотреть вокруг, потому что неведение и пронзительная изматывающая тишина сводила его с ума. Мгновение, и ресницы, дрогнув в нерешительности, взмыли вверх, открывая глазам молодого человека стоящий перед машиной напугавший его силуэт, словно подёрнутый дымкой, далёкий от реальности, резко приблизившийся и нависший в один миг с капота на лобовое стекло, упираясь в него руками, заставив Энрике потонуть в ужасе собственного крика, заглушаемого лишь взрывами сотен лампочек одновременно, погрузивших тоннель в кромешную тьму. Но в искрах, падавших пугающе медленно, молодой человек видел, что десятки таких же чудовищных силуэтов, словно облачённых в грязные лохмотья, прожигающих его своими дьявольскими глазами, подбирались всё ближе, обступив его машину и накинувшись на неё. Энрике кричал, пока не потерял сознание в машине, ходившей ходуном от ударов призрачных ладоней по стёклам. Не было надежды как-то выбраться, казалось, что наступил конец...