А в Детгитзе новая заместительница главного редактора Вера Александровна Морозова деятельно готовила, к великой радости читателей, ежегодник большого журнального формата “Мир приключений”. В редколлегию его вошли, кроме Морозовой и тех же друзей-фантастов Званцева и Ефремова, и носители былых традиций жанра — Мариэтта Шагинян и Лев Никулин. В ежегодник рядом с романом украинца Олеся Бердника вошла и повесть Званцева “Планета бурь”.
Казалось, Званцев добился своего, пробил стену верховного равнодушия, но не таков был характер “бородатого оберста”, кто будучи Уполномоченным ГОКО СССР при двадцать шестой армии, пускал местными силами в Штирии австрийские заводы и демонтировал на заводах нацистского главаря Германа Геринга прокатные станы и оборудование взамен разрушенного нацистскими оккупантами в СССР.
И теперь, используя поговорку, что “умный в гору не пойдет, умный гору обойдет”, встретил в лице директора Географгиза Бурлаки единомышленника, по примеру Детгиза, создавшего у себя ежегодник “На суше и на море”, много лет выходивший уже и после слияния Географгиза с издательством “Мысль”, пока очерковая наукообразная направленность нового издательства не задушила романтику необыкновенного.
“Необыкновенность” была присуща творчеству Званцева и не раз служила для него камнем преткновения. Так при закрытой двери в “Молодую Гвардию”, он предложил свои полярные новеллы в такое солидное издательство, как “Советский писатель”. Редактором ему выделили хорошую писательницу Евгению Леваковскую. Все было хорошо, пока дело не к дошло до новеллы о тунгусском метеорите. Она показалась Леваковской выходящей за пределы реализма. Званцев спорить не стал, тем более, что издательство “Знание” само попросило у него эту новеллу для издания отдельной книжечкой. Но очередное испытание ждало его. Издательству прямым указанием ЦК партии запретили выпускать эту книжечеку, и уже отпечатанные цветные обложки штабелями загромождали коридор издательства, где в стенгазете над ними красовалась злорадствующая статья по поводу поражения “патриарха фантастики”, как назвали Званцева. Но он не остался в долгу и направился в ЦК партии, к заведующему сектором профессору Монину.
— Что вы хотите, товарищ Званцев? Закрепить за собой прозвище “Возмутителя спокойствия”, как новый Ходжа Насреддин? Ведь нельзя же выставлять такие авторитеты науки, как академик Фесенков, в нежелательном свете. Вы только послушайте, что написано в комментарии к вашей новелле. Читать неловко. Мы должны беречь наши авторитеты.
— Никто не давал никому права делать их неприкасаемыми. Моя гипотеза не подрывает основ Советской власти или коммунистического мировоззрения. Я обжалую ваше решение.
И Званцев через полчаса сидел в кабинете заместителя заведующего отделом агитации и пропаганды.
— Я понимаю вас, товарищ Званцев, и сам считаю важнейшим делом разгадать тайну тунгусского взрыва, чтобы предвидеть его возможное повторение и предотвратить последствия. Но бог с ним, как говорили в старину, с издательством “Знание”. Пойдем с вами на компромисс, побережем авторитет академика и нашей конторы. Я позвоню сейчас главному редактору издательства “Московский рабочий” и порекомендую издать вас. Отнесите товарищу Мамонтову вашу спорную книжку.
Прием, оказанный товарищем Мамонтовым Званцеву превзошел все его ожидания. Просмотрев принесенную новеллу с комментариями, он сделал кислое лицо и сказал:
— Разве это книга для нашего издательства? В таком виде мы издавать вас не будем. Дайте еще материал для однотомника ваших произведений, куда и включим вашу новеллу. Комментарии к ней лучше включить в текст.
Как и в случае с “Советской Россией”, срыв обернулся двойным или даже тройным успехом.
Под общим названием “ГОСТИ ИЗ КОСМОСА” были объединены и полярные новеллы, включая изъятую “Советским писателем” и потом запрещенную товарищем Мониным, две космические повести “Планета бурь” и “Лунная дорога” и глава об атомном взрыве во время локальной войны в Африке из романа “Льды возвращаются” под названием “Кусок шлака”.
Спустя полгода Званцев принес увесистый том в ЦК партии виновнику его появления.
— Вот не думал, что помогу выходу такой прекрасной книги. — воскликнул тот. — Речь шла о маленькой брошюрке.
— Значит, товарищ Мамонтов не понял вас, и мне на радость, — пошутил Званцев.