Он набрал номер на красном кремлевском телефоне (вертушке):
— Вольский приветствует и поздравляет от имени Константина Устиновича и всех у меня присутствующих с достижением оптимального делового возраста. Да он, наверное, и сам вас поздравит, но я делаю это по его поручению. У него сегодня трудный был день. Вождя Никарагуанского принимали. Немало обещали. А вам выполнять придется. Да уж не знаю как, вам виднее. На то вы и премьер, по западному говоря. А по-русски — премьер — всем пример. И еще интересуемся мы подготовкой постановления о производстве кардиостимуляторов, чтобы в мирное время нам потери людские, как в войну, не нести. Значит, подготовили? Это хорошо. Константин Устинович вас похвалит.
Вольский повесил трубку:
— Слышали, товарищи? Постановление ЦК я готовлю. Кардиологический центр. создадим. Пока не знаю где. Нет у москвичей единства. Чазов Григорова не жалует, а литовцы тем временем нажимают. Но вас. Александр Петрович, должно удовлетворить, что лед тронулся, движение воды вы вызвали.
И затем разговор перешел на литературную тему, заняв больше времени, чем было посвящено стимуляторам.
Расставшись со своими, захваченными на всякий случай, книгами, подаренными собеседниками, Званцев покинул здание ЦК.
Постановление ЦК и Совета министров CCCР вскоре вышло, одновременно обрадовав и огорчив Григорова. Почему Каунас, а не Москва?
Званцев вырос в его глазах. Тем более, что Вольский выполнил просьбу Званцева и дал указание выделить клинике Григорова санитарную машину.
Но так как Григоровское отделение не было самостоятельным, а входило в Кардиологический центр, то машину забрал Чазов. И Званцев ходил к нему отстаивать интересы Григорова.
Чазов благожелательно принял его, уверяя, что крайне заинтересован разработкой подкожной электростанции, но когда речь зашла о выделенной Григорову санитарной автомашины, пришел в ярость.
— Я могу полсотни таких машин получить для наших нужд. И таких Григоровых у меня человек шестьдесят!
— Я согласен, что вы можете это сделать. У меня меньшие возможности, но мне удалось через ЦК добиться выделения одной санитарной машины для вашего подразделения, возглавляемого Григоровым.
— Я не уверен, что оно останется в составе Кардиологического центра и вряд ли кто возьмет на себя такую обузу.
— Я поговорю об этом в ЦК, — пообещал Званцев.
— Во всяком случае, я желаю успеха в вашей разработке. Мы ценим инженеров в медицине, — говорил Чазов на прощание.
А с разработкой подкожной миниЭС дело обстояло неважно.
Не просто оказалось использовать непроизвольные движения человека, если он болен и лежит без движения.
Пришлось перейти на использование движений грудной клетки при дыхании.
Но самым тяжелым была западная конкуренция.
Если первые заграничные шесть аппаратов были рассчитаны на два года, а у Танюши проработали и того меньше, и ей повторно поставили уже новые с патентованными батарейками на пять лет, то рекламировались уже конкурентные стимуляторы на 7 — 10 лет. И за этот срок состарится вся электронная схема стимулятора, и он уже не будет нуждаться в “самоподзаводе”, как испорченные часы на руке.
Наиболее тяжелым было то, что Званцев в своей творческой группе остался один. Сначала умер бесценный помощник Зелик Львович Персиц, но главное, скончался Григоров, попав пациентом в Кардиологический Центр Чазова. Человек, посвятивший жизнь борьбе с сердечным недугом, сам умер от сердечного приступа.
И никто из медиков не брался заменить его в изобретательстве. А без медицинской стороны продолжать разработку стало бессмысленным.
“Не все на свете удается, не все сбываются мечты”.
Но кардиостимуляторы стали производиться в нашей стране. И уже не в одном-двух центрах их имплантировали, а во многих больницах столиц и городов.
Отделение покойного Григорова заботой Званцева вошло в состав Института хирургии имени Вишневского, и занимало целый этаж в тридцатом корпусе четвертой Градской больницы.
И в кабинете руководителя Московского Центра кардиостимуляции доктора Андрея Михайловича Жданова висел портрет основоположника кардиостимуляции в нашей стране, покойного заслуженного деятеля науки профессора Сергея Семеновича Григорова.