Обнажилась ровная зеленая стена леса.
К Хренову подходили командиры саперных подразделений с рапортом о выполнении задачи и отводе людского состава на безопасное расстояние.
— Объявляю благодарность и приказываю готовиться к маршу до ближнего аэродрома. Километров 40 будет. Обходитесь пока сухим пайком. Следующая встреча не с лесным огнем, а с Квантунской армией. Нынешнюю операцию считать учением. Выполняйте.
От словно обрезанной таежной стены несло гарью, а скоро потянуло дымом. Одновременно на просеку выскочили три прыгающих зайца, а следом— лиса. Она не гналась за ними, а, как и они, в животном страхе спасалась от огня. На просеку выбежала красавица — ланка, кокетливо украшенная изящными рогами. В прекрасных глазах ее светился ужас, а рядом с ней, как собаки с поджатыми хвостами, бежали волки, не собираясь нападать на нее. Всех их объединяло общее стремление спастись от грозного огня в тайге.
Через просеку галопом, неуклюже вскидывая зад, проскакал медведь. Потом с крайних деревьев серыми молниями на легшие стволы спрыгивали белки, метнувшись к стоящим в нетронутом лесу людям, и пушистыми комочками, будто подкинутые трамплином, взлетали на высокие лиственницы, по другую сторону спасительной просеки…
Звери не понимали, что за просекой они в безопасности, но гонимые чувством самосохранения, знали это.
— Только страх объединяет живые существа. Вражду заставляет забыть, — произнес Хренов. — У людей разум такой страх заменить бы должен. Ан нет. Иными расчетами руководствуемся.
Хренов с военинженером дождались, когда лесной пожар добрался до новой просеки, и граничащая с ней стена живых деревьев стала огненной. Она казалась краем улицы объятых пламенем домов. Раскаленные головешки ракетами взвивались вверх, описывая в воздухе дымные дуги. Сорванные ветром горящие ветви с треском летели через просеку, словно посланные поджечь лес дальше, но, не долетев до цели, падали на поваленные взрывом стволы, а те не загорались.
С сожалением смотрели люди на превращенных в горящие факелы лесных великанов.
— Вот вам ваш Пылающий остров, — сказал Хренов.
Через новую просеку огонь перебраться не смог.
Конечно, все это произошло в воображении Званцева, и специально для “Уральского следопыта” он написал рассказ обо всем, что представил себе, правда, несколько не так.
Уже в Москве Званцев дал согласие на бесплатный перевод рассказа на якутский язык.
Но никто из лесоводов и лесной противопожарной службы не применил предложенный фантастом способы борьбы с лесными пожарами, и они продолжали наносить стране огромные потери, бушуя в тайге от Урала до Тихого океана, а также в европейской части страны, даже под Москвой.
Знаменательно, что в очередном издании “Пылающего острова”, где Званцев упомянул гарь, ощущаемую в городских домах, и под Москвой, когда нельзя было открыть форточек, заведующая редакцией фантастической и научно-популярной литературы “Детгиза” Максимова потребовала убрать эти строки, потому что “никакого пожара не было и детям незачем об этом говорить”.
Такое упоминание из-за твердости Званцева в книге все же сохранилось, но воз и ныне там.
У нас не привыкли принимать всерьез выдумки фантастов.
Заключенный “под сенью Аэлиты” пакт о ненападении между Званцевым и Стругацкими просуществовал, как и подобные другие, недолго.
Братья Стругацкие выступили со статьей в “Книжном обозрении”, утверждая, что Званцев не писатель…
Званцев оставил это без внимания.
Толкавшиеся в вестибюле гостиницы люди, пышноусый швейцар в фуражке с красным околышком, как у казачьего атамана, нарядный портье в смокинге и с галстуком бабочкой что величаво вручал гостям от их номеров ключи с увесистыми грушами, чтобы неудобно было по рассеянности положить в карман и вынести из отеля, все видели, как два пожилых человека, один соскочил с кресла от столика с газетами, а другой прошел мимо швейцара, что-то объяснив ему, бросились в объятия и, отпрянув, стали рассматривать друг друга.
— Ну, старче, недаром я тебя так с юности прозвал. Становишься ты под такое определение подходящим, — сказал вошедший.
— Что ж, друже Костя, время свое берет. Меня здесь, кроме тебя, старикана, правнучка встречала.
— В этом деле ты мне сто очков вперед даешь. Это мое больное место. Ты скажи, марсианку великолепную в уральском исполнении тебе вручили?