И толстяк, не тратя больше слов, как бурей ворвался, так бурей удалился.
Званцев не раз вспоминал “Вечер трех чудес”, проведенный когда-то братом в Сталинске.
Директор клуба, согласен был на все, лишь бы “Вечер трех чудес” заменил концерт певца… Первым “чудом“ у Виктора была французская борьба. Позднее ее станут называть классической или греко-римской. Виктор не упустил случая пропаганды своего любимого вида спорта.
Зажглись прожектора, и осветили статного рефери в щегольском белом костюме. Он обратился к залу:
— Сейчас вы будете свидетелями необычайной встречи. Медведь и леопард. Противники — борцы разных весовых категорий. Впервые на глазах у вас схватятся легкий и тяжелый вес. Мастер спорта Виктор Званцев, ведет школу борьбы в Металлургическом институте — легкий вес, как леопард. И всем известный силач и богатырь, директор клуба, тяжеловес, Медведев Семен Трофимыч. Тяжесть богатырской силы против невесомой ловкости и мастерства. Кто победит? Угловых судей прошу занять свои места, — и арбитр свистнул в свой свисток.
Два щеголя в таких же белоснежных костюмах сели по углам на стулья с высокими спинками.
Прожектора высветили на противоположных концах ковра двух противников в борцовских облегающих трико. По свистку рефери они сошлись посередине.
Один другого и на голову выше, и в плечах был шире вдвое. Сошлись как будто дуб с тростинкой…
Как равные пожали друг другу руки в знак соблюдения рыцарских норм красивейшей борьбы: не причинить партнеру боль, не допускать подножек и участия в схватке ног, хватать лишь выше пояса, беречь противника, как самого себя, но продержать его лежащим на лопатках.
Свисток — и схватка началась.
И вот, как будто бы, скала свалилась на леопарда в сельве, к земле собою придавила — в партер был брошен легковес. Противник же с медвежьим весом оказался наверху, стараясь “лапами” своими придавленного перевернуть на спину. Перевернуть — перевернул, но не на две лопатки. Изогнулся тот дугой, как аркою моста. Уперся легковес головой и пятками в ковер. Судья на корточки присел, чтоб видеть не к коснулись ли ковра лопатки. Свисток наготове во рту держал. Казалось, богатырю ничего не стоит весом и силой медвежьей сломать живой хрупкий мост, но видно он и был тем чудом, обещанном на “Вечере чудес”. “Медведь”, как ни старался не мог сломить ту леопардову дугу, она стальною оказалась, да и спружинила, как сталь. Внезапно выпрямилась и выскользнула из “медвежьих лап”.
И снова в прежней стойке сошлись борцы.
Тяжеловес шел яростно в атаку. С разбегу заключил противника в “медвежии объятья”, а тот руками, как обручем те “лапы” охватил, зажав их мертвой хваткой.
“Медведь” же напирал, заставил пятиться, стараясь навзничь уронить противника и навалиться тяжестью многопудовой, лопатками прижать к ковру. Всем показалось, что это удалось. Не выдержал напора легковес и полетел спиною на ковер… но не на лопатки, а на свой несокрушимый мост. И обручи не ослабли, “медвежьи объятья” разомкнуться не смогли. Навзничь падая, легковес повлек противника за собой. И тот, вместо того, чтоб придавить поверженного грузной тушей, перелетел через голову, лишь ноги в воздухе мелькнули, грохнулся спиною на ковер. В объятиях же зажатый легковес на миг, не лопатками, а снова арочным мостом коснувшись ковра, перевернулся с богатырем и оказался сверху.
Свисток судьи возвестил об окончании схватки.
Угловые судьи подтвердили победу легковеса.
— Вот у кого учиться надо, — не успев подняться, сидя на ковре, гулким басом произнес “Медведь”.
Эффект от первого “ЧУДА” на “Вечере чудес” был немалым, не говоря уже об овации в честь победителя. На следующий день в Металлургтический институт явилась группа молодежи записаться в “школу борьбы”, поучиться ловкости у “леопарда”.
А на сцене задернули занавес. И перед ним поставили три стула. В судейском белолснежном костюме вышел недавний “леопард”. Его узнали, наградив аплодисментами. Он поднял руку и сказал:
— Сейчас мы проведем два опыта гипноза. В одном из них участие примете вы сами. Первый опыт будет с моей помощницей. Прошу Валентину Георгиевну на сцену.
Валя, как всегда легкая, изящная и привлекательная, а по такому случаю нарядно одетая, вышла из публики и поднялась на эстраду.