— Расскажи.
— Комитет физкультуры и спорта РСФCР назначил меня главным судьей соревнований в Грозном. Меня всегда посылали в трудные места.
— Там было трудно?
— Трудно было им, чеченцам. Я зал их осмотрел и объявил, что соревнований не открою. Они удивились: “Почему?”. “Нужен высокий постамент для главного судьи”. Они заспорили: “Зачем?” А я сказал, что уезжаю. Они рассчитывали в чемпионы провести своих чеченцев. Сорвать чемпионат им невыгодно. На утро появился постамент и даже с креслом. У них была вся ставка на дюжего чеченца, который себя выше всех мнил и в отборочных соревнованиях в Минске участия принять не пожелал. Я отказался допустить его к борьбе. Чеченцы всполошились. Предложили мне бочку вина. Я им сказал, что не пью, а если б пил, то бочки бы не выпил. А вечером на меня напали двое. Хотели проучить, чтоб был покладистее в Чечне. Я одного на ключ схватил и руку выломил ему, другого на суплес взял, и уложил на землю рядом, и тоже повредил, когда он головою брякнулся о камень. В их команде двумя борцами стало меньше. Мне денег предложили, чтоб я больных заменил и будущего чемпиона допустил. Я прокурором пригрозил. Ничего со мной они поделать не смогли, и стали относиться с уважением. Вот и сейчас, с такими можно — только силой, а не убеждением. Дожать их надо до конца. На обе лопатки.
Послушал брата Александр и вспомнилась ему война другая, когда поднялась вся страна. Сидел он, помпотех саперного батальона, на лесной полянке под Москвой, близ Перловки, где организовал авторембазу. И, задумавшись, присел на горку автомобильных скатов.
— Дозвольте обратиться, товарищ военинженер! — раздался хрипловатый голос.
Перед Званцевым стоял толстенький воентехник Печников, разбитной малый, самый ловкий снабженец.
— Ну, что еще из-под земли достал?
— Солдата, с новым пополнением из Мытищ прислали. Мы его обмундировали, а он все просится до комбата, как вас назвал.
— Да кто он, опытный автомеханик? И как помимо батальона к нам попал?
— Не могу знать. Говорит, права имеет на вождение, и будто бы они у вас.
— Какая чепуха! Пришли его ко мне.
— Слушаюсь, товарищ военинженер! — и, круто повернувшись, стараясь по-военному быть стройным, низенький и полный воентехник неуклюже зашагал выполнять приказание командира.
А через пару минут снова:
— Товарищ военинженер, дозвольте обратиться?
— Обращайся.
— Солдата я привел.
Военинженер взглянул на невзрачную фигуру с надвинутой на лоб пилоткой, в неопрятно сидящей гимнастерке и не по ноге больших кирзовых сапогах.
— Честь имею, товарищ комбат, явиться в ваше распоряжение, — прозвучал знакомый чем-то голос.
— Где направление? — сухо спросил командир.
— Здравствуй, Шурка! — совсем по-детски прозвучало.
Ошеломленный Званцев вновь оглядел солдата:
— Виктор! Ты ли? Как попал сюда?
— Из Мытищ. Из моботдела Кузьмин к тебе направил.
— Как? Почему?
— Ты добровольцем шел, а я мобилизован через месяц. Кузьмин меня спросил, “Ты Званцев? Знаешь ли Званцева, который мне “Пылающий остров” подарил”? Я сказал, что ты мой брат. Он говорит: ”Тогда к нему тебя направлю. Теперь он вроде, как комбат. Развернул поблизости рембазу. Пойдете вместе воевать. И передай ему привет.”
— Ну и дела! — покачал военинженер головой. — А мне с тобой что делать?
— Да хоть на машину посади. У тебя их много. Мои права ты сохранил?
— Твои права в военавтоинспекции я переправил на свои. И мне без них никак нельзя. Разъездов много. Водителей от ремонта не отвлекаю.
— Тогда пошли на фронт. Схвачусь с немцем без борцовских матов.
— Нет, здесь ты мне нужнее. Задумал я большое дело. Секретное оно. Никто приблизиться сюда не должен. Я дам тебе двух-трех красноармейцев. В сержантском звании организуешь здесь охрану. Придется выправкой овладевать. Оружие у Печникова получи.
— Есть выполнить приказ, товарищ командир, — отрапортовал и в струнку вытянулся Виктор.
Александр знал неистовую усердность брата. Но того, что приключилось предположить не мог.
Появилась новая охрана. По приказу военинженера особо бдительной она была, когда прибыла государственная комиссия ознакомиться с “объектом”.
Обнаружил Виктор в кустах у строго охраняемой полянки человека, следящего за демонстрацией объекта.
Его он сразу задержал.
— Ты что, сержант, не видишь генеральской формы?
— Простите, но она еще не документ. Придется вам пройти со мной.