— Здесь не КП, чтоб документы проверять у старшего по званию. Я член комиссии!
— Она вон там стоит, а вы в неположенном месте притаились.
— Совсем с ума сошел. Пять суток ареста! Передай своему командиру!
— Есть передать, герр генерал. А вас пока прошу идти вперед. И руки вверх поднять.
— Не пять, а десять суток гауптвахты. На хлеб и воду? Без прогулок. Я — генерал из МВО.
— А я подумал было из абвера? Сейчас мы все проверим, эксцеленс. Вместе с вами. И я отправлюсь под арест.
На счастье мимо проходил комбат и строго спросил:
— Сержат, в чем дело?
— Да вот, товарищ военинженер! Подозреваемого задержал. Подглядывать из кустов пристроился.
— Отставить, черт тебя возьми! — вскипел комбат и, переменив тон, обратился к “подозреваемому”: — Простите нас, товарищ генерал! Я приказал и вас, и изделие наше строго охранять.
— Заставь дурака Богу молиться, он лоб себе разобьет, — обиженно ворчал генерал. — Никто не вправе мне указывать откуда наблюдать!
— Товарищ комбат! Когда прикажете идти мне под арест? На десять суток, как приказано вам передать.
Но оскорбленный генерал неожиданно объявил:
— Арест сержанта отменяю, а вам, военинженер, и сержанту также, объявляю благодарность за образцовую охрану секретного объекта.
Инцидент на том был исчерпан. Начиналась демонстрация “объекта”. Военинженер отправился к членам комиссии, генерал остался наблюдать в кустах.
А Виктор не ходил гоголем и никому не рассказывал о случившемся.
Случайно, или закономерно, но ситуация повторилась еще раз.
После памятных дней паники, на месте эвакуированного НИИ-20, в Москве возник завод-институт фантастических изделий, прозванный “НИИ имени Жюля Верна”. Работали в нем солдаты и офицеры приданного батальона во главе с военинженером Званцевым.
И вот когда эвакуированные начали возвращаться, туда явился прежний главный инженер Казанский. Приехал подготовить возвращение в Москву своего института.
Обнаружив, что помещение “разбойничьи” занято другими, он ринулся к знакомой проходной, чтоб объясниться с “захватчиками”.
И не задумываясь, шел к знакомому турникету, где всегда свободно проходил мимо почтительной охраны.
Но на пути его стоял сержант.
Казанский возмущенно оттолкнул его с дороги.
Но сержант такого обращения не стерпел. И взял “нахала” борцовским приемом на ключ. Руку за спину ему завел и препроводил в караулку. Оттуда позвонил комбату:
— Товарищ военинженер, докладывает начальник охраны сержант Званцев. Мной арестован нарушитель. Пытался прорваться на охраняемый объект силой.
— Кто он такой, с какой целью прорывался?
— Нахал говорит, будто он главный инженер института, что здесь прежде был.
— Из НИИ-20? Казанский?
— Так точно, товарищ комбат!
— Извинись. Скажи, сейчас приду.
Виктор в недоумении повесил трубку.
— Товарищ Казанский, мне приказано перед вами извиниться. Военинженер сейчас придет.
— Да кто он, этот вонинженер или комбат? Что за птица?
— В детстве у него была эмблема “Кондор”.
— А вы что, знаете его детство?
— Да…. знаю… — неопределенно ответил Виктор и добавил: — В институте военных много. Он над всеми командир. А сам он — главный инженер.
— Не мало. Но для “Кондора” здесь не Анды… — поехидничал задержанный.
Он был сильно раздражен, и еле сдерживал себя.
Вошел военный, такой же коренастый, как сержант, в фронтовой пилотке и походной гимнастерке с одной шпалой в петлице и с маузером в деревянной кобуре.
Казанский увидел на ней выжженную надпись: “Крымский фронт”.
Офицер отдал честь и представился:
— Военинженер III ранга Званцев. Пришел извиниться за сержанта. Но он выполнял долг службы.
— Все мы Родине служим. И на фронте и в тылу, — проворчал Казанский. — Если не ошибаюсь, вы здесь главный инженер?
— Да, совмещаю с военной службой.
— Я к вам и шел, пока не задержан был грубияном.
— Еще раз извиняюсь за него.
— Хотел договориться с вами, как скоро освободите захваченное помещение. НИИ-20 возвращается в Москву.
— Наш директор, профессор Иосифьян, — я по пути сюда зашел к нему, — просил вам передать: “Об этом не может быть и речи. Со своей стороны хотел бы вам предложить разгрузить меня и у нас остаться главным инженером.
— Не кажется ли вам, товарищ капитан, такое предложение недостойным? Сегодня буду у наркома и договорюсь о том, чтоб вышвырнули вас отсюда.
— Я думаю, товарищ Кабанов не согласится с вами.