По-прежнему было тихо вокруг, по-прежнему сверкали на солнце стрекозы и мелодично позванивали в пасущемся стаде коровьи колокольчики. На пригорке всматривались в небо четыре пастушка.
А в ближнем лесочке, сдерживая волнение, притаились пылкие итальянцы, решившие служить Пресвятой Деве Марии в Великом деле Спасения.
Они тоже вглядывались в чистое небо, где кудрявыми струями тянулись облака.
Но не появилась Она в синей дали. Совсем было упали духом готовые на подвиг братья, но услышали откуда-то сверху в лесу тихий, проникающий в душу голос:
— Служить не Мне, а людям во имя их Спасения.
Джорджио поднял голову, и увидел Пресвятую Деву над пышной кроной деревьев.
Филиппо ничего не заметил. Не дано ему было этого.
— О да, Пресвятая Дева! Но как поймут люди, что от Тебя я иду?
— Носить будешь раны Сына моего, — ответила Богоматерь.
И сверкнул сверху светлый луч, коснулся старшего брата. Но не увидел этого Филиппо. Только бросился к упавшему с колен наземь брату с окровавленными ладонями. Сквозные раны пронзали их, словно распят он был на кресте. Такие же раны оказались и на ногах в залитых кровью ботинках.
Филипп стащил с себя белую рубашку, разорвал ее на полосы и сделал брату перевязку на обеих руках и ногах.
С этой минуты понял Джорджио, что он избранник Пресвятой Девы Марии и решил отныне посвятить себя Ее святому Делу Спасения человечества.
Вернувшись в Италию, он, владелец фабрики, продал ее и на вырученные средства отправился с завещанной ему Миссией по свету. Был принят испанским королем и встретился там с советским лидером Горбачевым. Беседовал с ним и его супругой, показывал свои Христовы раны.
— И они не заживают? — удивилась Раиса Максимовна.
— Они сверхъестественного, Божественного происхождения, — объяснил Бонджованни.
Он побывал во многих странах. В Европе его принимали короли. В Риме — Папа Римский, в Бразилии — президент. Приезжал не раз он и в Москву, встречался с большими аудиториями, выступал по Московскому телевидению на третьем канале. Но начал он с телефонного звонка писателю Званцеву:
— Здравствуйте, Александр Петрович! — раздался в трубке незнакомый голос, — говорит переводчик Интуриста от имени итальянца Джорджио Бонджованни. Ему предстоит ряд выступлений в Москве. Он высоко ценит ваш вклад в разгадку общения небесных космических сил с людьми в древности и в наши дни, и хотел бы встретиться с вами.
— Как ученый, исследователь или любитель? — спросил Званцев, еще ничего не зная о нем.
— Он посвятил себя борьбе за идеалы высших небесных космических сил, как, отмеченный стигмами, их посланец на Земле.
Званцев был ошеломлен. Он только что выполнил обещание американскому ученому Жаку Валле написать роман о параллельных мирах. И обещанная тем, в свою очередь, книга “Параллельные миры” уже вышла в русском переводе в издательстве “Прогресс”, а роман о пришельце Альсино, как он явился на обычную подмосковную дачу в Абрамцево, неся высокие гуманные идеи иного более развитого мира, и как был принят современным обществом, в рукописи лежал на столе.
И вот теперь стигматик, посланец высших цивилизаций, названных небесными силами, просит встречи с ним!
Было от чего взволноваться.
И он сказал переводчику:
— Буду рад встретиться с живым героем только что законченного романа.
Эти слова русского писателя заинтриговали Бонджованни. Он увидел в этом знамение небес, поддержку его Пресвятою Девою, когда писатель, не зная его, пишет роман о нем.
Договорившись с переводчиком о времени, Званцев позвонил неизменной киносоратнице Гульчук. В поисках новой темы после окончания фильма о Порфирии Иванове, она увлеклась “Альсино”.
— Хотите, Неленька, встретиться с живым Альсино? — спросил он ее.
— Вы шутите? — рассмеялась та.
— Нисколько. Он стигматик — из Италии, несет по свету идеи высших космических цивилизаций. Приедет ко мне. Живая иллюстрация к моей книге и нашему возможному фильму.
— Тогда я непременно приеду и возьму с собой дочь Лену. Она знает итальянский язык.
— Переводчик будет.
— Свой, контрольный пригодится.
— Приезжайте. Встретим гостей вместе.
Джорджио Бонджованни явился не просто с переводчиком, а в сопровождении сподвижников, русских и итальянцев, а также с неотлучной медсестрой на случай кровотечения “христовых ран”, при каждом общении с небесными силами, космическими, как он тактично объяснял, приехав, как он представлял, в “страну атеистов”.