— С большой охотой. Ваша встреча с отдыхающими была очень интересной, особенно, если встанет вопрос о соединении Одессы с Сухуми.
Директор совхоза провел Званцева в отделанный с претензией на роскошь кабинет директора. Полный грузин, усатый, с лоснящимся сытым лицом, сидел за столом с несколькими аппаратами, хотя телефонная линия была всего одна.
— Вот, товарищ писатель принес вам гонорар за свое выступление обратно.
— Зачэм обратно? — возмутился грузин. — Вот путевка, на нэй моя резолюции. Платить 80 рублэй.
— Но это только полставки, утвержденной правительством РСФСР.
— Так то РСФСР. Здесь Грузия! Понимать надо. Я опрэделяю расходы. Санаторий ввэрен мнэ! Нэльзя бросать дэньги. За 80 рублэй люди недэлю корпят. За один час 150 содрать! Не Большой дорога, не дремучий лэс!
— За выступления у нас предусмотрены две ставки 150 рублей или ничего. И я возвращаю вам ваши деньги, считая, что провел встречу с читателями на общественных началах. Прошу вернуть мне путевку с вашей резолюцией.
И Званцев, положив деньги на стол грузина, взял лежавшую там путевку и разорвал ее в мелкие клочки, положив их на стол, повернулся и вышел из увешанного коврами кабинета. Его провожали испуганные лица служащих санатория, видевших эту сцену.
Как ни в чем ни бывало, с чувством выполненного долга Саша направился в корпус за Таней и через несколько минут они уже спускались к морю с полотенцами.
На шоссе их встретил абхазец, директор совхоза:
— Александр Петрович, я должен предупредить вас, что прокурором района дана санкция на ваш арест.
— Как? За что? — изумился Званцев.
— За избиение директора санатория.
— Что за нелепица? Вы же присутствовали при этом!
— Я только абхазец, а он грузин. Он оскорблен тем, что вы не только вернули выданные им деньги, но и порвали документ с его резолюцией. Составлен акт, что вы бросили обрывки ему в лицо, при этом ударив его. Акт подписали все присутствующие, кроме меня. И мне это еще зачтется.
— Это провокация, и суд установит истину!
— Едва ли. Судья — грузин и мое показание абхазца во внимание не примет.
Званцев привык все решать мгновенно:
— Таня, беги, получи свой паспорт и приходи сюда на шоссе, я буду ждать здесь с нашими вещичками.
Через десять минут они встретились на том же месте с чемоданчиком.
— Мне паспорт выдали, а твой велено задержать, — запыхавшись, говорила Таня.
— Важно в Гудаутах пересечь границу РСФСР, — говорил Саша, сигналя проносящимся машинам.
Одна из них, груженая бочками с горючим, остановилась.
— До Гудаут подбросите? Денег нет.
Из кабины высунулся шофер-грузин:
— Слуший, какие дэньги? Садис в кузов, там бочка грязный. Зачэм дэньги, эсли человэк хороший. Садис!
Машина тронулась. Званцев смотрел назад на фигуру предупредившего их абхазца, скрывшуюся за поворотом.
Но Званцев продолжал смотреть назад, ожидая погони. И милицейский виллис появился сзади. Там мог быть ордер прокурора.
Но милиционеры спешили по другим делам. Они быстро догнали грузовик с нефтяными бочками и перегнали его.
Еще несколько “подозрительных” машин догоняли нефтевоз и равнодушно исчезали впереди.
В Гудаутах уже была РСФСР и конечная станция железной дороги. Денег на билеты не было. Пришлось до Сочи ехать зайцами. Удача сопутствовала им. Контролер явился перед самыми Сочи. Но при виде Званцева, он не потребовал с него билета, а воскликнул:
— Товарищ полковник! Какая встреча! Отдыхали здесь?
— Да вот, просчитался, — ответил Званцев, узнав автомеханика, опрокинувшегося на автомашине-мастерской с моста в Трансильвании. — Возвращаемся пустыми. Едем зайцами.
— Да, зайца вы ловко сбили на альпийской дороге. Небось, жаркое было вкусное. Вы меня извините, разрешите продолжить проверку билетов?
— Рад был встретиться. Давай, проверяй, и не кувыркайся больше.
И тот ушел, не оглядываясь.
В Сочи в сквере перед вокзалом ночевали уезжающие курортники. Среди них Званцев обнаружил сотрудника своего института Сашу Констанцева, завтрашнего профессора, красивого крымского татарина с молодым лицом и седыми волосами.
— Очень удачно вы меня нашли, — сказал тот, помня как Званцев с Иосифьяном отстояли его от сталинской высылки в казахские степи вместе со всем крымским народом за общение кого-то с немцами. — Мне не удалось заблаговременно купить билет в мягкий вагон, и деньги остались. Я вам отдам на два жестких билета.
— А как же вы?