— Ох, прости, прости, — протянула рыжая, опускаясь рядом с разлетевшимися вещами. — Я помогу.
— Я сам справлюсь. Уйди.
— Ну как я могу…
— Уйди, кому сказал!
Рыжая послушно подняла руки и отодвинулась. Драко, занятый собиранием вещей, не заметил в её руках пергамента — письма Гермионы.
К тому моменту, как он закончил, Лили успела прочитать письмо, что было видно по её мутным недовольным глазам.
— Верни письмо, — приказал Драко.
— Ага, щ-щаз. Чего тебе ещё сделать?
— Рыжая, я тебя предупреждаю…
— Предупреждай дальше.
Пергамент в её руках вспыхнул ярким зелёным пламенем. Драко кинулся вперёд, пытаясь выхватить из рук Лили хотя бы кусочек, но девушка отскочила в сторону и поднялась на ноги немного быстрее. Из её ладони выпадала лёгкая серая пыль вместо обуглившихся ошмётков пергамента.
— Ты что наделала? — зашипел Драко.
— Это ты что делаешь, — тем же шипением ответила Лили. — Отправить вздумал? «Мама и папа, я люблю вас, хотя я умерла!» Потрясающе! Да она сдохла уже два года как, ты хоть представляешь, что почувствовали бы её родители, получив такое письмо к завтраку? Дай боги, чтобы одним инфарктом ограничилось! А сколько вы уже этого дерьма настрочили?!
Драко сжал кулаки.
— А тебе какая разница до магглов? Ничего им не сделается!
Лили ухмыльнулась обезображенной половиной лица, и Малфоя передёрнуло. Рыжая давно заметила, что именно эта ухмылка приводит Драко в состояние липкого, ужасающего отрицания. Не должна была эта девушка так выглядеть, не должна!
— Считай, Малфой, что у меня так проявляется материнский инстинкт. Жаль мне матушку бедной, несчастной Гермидуры Грейнджер. Никому бы не пожелала получить письмецо от почившей доченьки. Так сколько вы написали?
Последний вопрос она задала совсем другим тоном. Не язвительно-злым, а властным, приказным, холодным.
Это его мгновенно отрезвило.
— Много мы написали, — сказал он намного спокойнее. — Не знаю точно, сколько.
— И все отправили?
Драко тяжело вздохнул.
— Нет. Они все у меня в комнате, в сундуке с личными вещами. Грейнджер всё равно про них забывает.
— М-да? Ну тогда сожги их все. Сегодня же.
Драко дёрнулся от этого тона, слишком похожего на…
Подобным образом Тёмный Лорд обращался к своим слугам — и к Драко тоже.
— Малфой, ты меня услышал?
— Пошла ты к дементорам, Эванс.
Вечером все эти письма полыхали от его Инсендио.
========== Глава 11 ==========
— Участник от Дурмстранга — Виктор Крам!
Лили активно захлопала в ладоши и радостно улыбнулась сидящему рядом Виктору. Крам ответил хмурым взглядом с толикой веселья в уголках губ — так он улыбался на людях. Хотя Лили нравились его настоящие улыбки, Виктор не мог себе их позволить — запрещал контракт и въевшаяся привычка держать лицо.
Он поднялся из-за стола Слизерина, — Лили опять пересела к брату и новому другу, едва выдалась возможность, — и, чеканя шаг, прошёл к Кубку Огня. Там директор Дамблдор коротко пожал его руку и жестом указал на неприметную дверцу. Виктор ушёл из Зала.
Кубок снова замерцал изумрудами и топазами, его пламя взвилось едва ли не до неба, и новая бумажка с именем оказалась в воздухе. Дамблдор поймал её и поднёс к крючковатому носу.
— Чемпион от Шармбатона — Флёр Делакур!
Лёгкая и звонкая девица вскочила из-за стола Равенкло и летящей походкой направилась к Кубку. Лили искренне считала, что ученики Шармбатона выбрали столы Равенкло исключительно из-за того, что знамёна Ровены подходили к их форме по цветовой гамме.
Ей не слишком нравились француженки, если честно. Они были какими-то излишне рафинированными, но при этом пустыми и совершенно никудышными. Как десерты с нулевой калорийностью. Судя по отбору, девиц в делегацию от школы набирали по принципу «чтобы не мешалась Флёр», до того они были невыразительными. Полувейла, — о её происхождении все, конечно же, знали, — на их фоне выделялась, как попугай ара на фоне голубей.
И всё бы ничего, но все эти француженки относились к другим как к куску протухшей лягушатины. Не здоровались, кривили носы, когда к ним обращались, передвигались исключительно своими стаями от кареты до Хогвартса и обратно. Лишний раз не выказывали носа из своего монструозного недоавтобуса, не запряжённого сейчас волшебными лошадьми — те оказались на поруке у Хагрида.
Лили эти девицы не нравились. Как и их Мадам — монструозная женщина, бывшая даже выше огромного Хагрида. «Полувеликан?! Мон дью, как вы вообще позволили себе подобные мысли?!»
В общем, не сложилось у Хагрида с Мадам. Но Рубеус не был несчастлив. Ведь у него были лошади и, — господибожемой, как же Лили устала от разговоров о них, — драконы.
Ящериц привезли к первому испытанию Турнира, хотя его участников даже не начинали выбирать. По каким-то причинам отбор застопорился, и только к концу ноября Кубок Огня всё-таки разродился тремя крошечными бумажками.
Лили считала, что это она виновата в задержке. Не удержалась и «поизучала» кубок в одну из ночей, поскольку зелёное пламя очень уж напомнило Эванс мёртвый некромантский огонь. Но нет, пламя просто было окрашено для красоты. А вот в процессе изучения кубок едва не оказался уничтожен не слишком аккуратной девушкой.
— Чемпион от Хогвартса — Седрик Диггори!
Лили проводила взглядом ещё одного старшекурсника, скрывшегося за дверцей. В моменте её больше интересовал задерживающийся ужин, чем другие участники Турнира. Выбрали Виктора — всё, на этом можно остановиться, по её мнению. Крам рассказывал Лили про программу обучения в Дурмстранге, — целых тринадцать лет, ужас! — ещё Эванс смогла подслушать пару разговоров о программе Шармбатона… про Хогвартс она знала поскольку сама в нём училась, естественно.
Дурмстранг выигрывал практически по всем пунктам. Разделение по векторам силы, большой выбор дополнительных предметов и факультативов, парочка нежити и магиков в качестве преподавателей — Лили была готова вот прямо сейчас переводиться в другую школу, прихватив с собой Эванса. Только вот брат искал что-то, — кого-то? — в Англии, и удаляться от объектов своих поисков не хотел или не мог.
Наконец подали ужин. Незаметно вернулся Виктор — задумчивый и хмурый ещё более, чем обычно. Лили активно накладывала к себе в тарелку всего и побольше, Эванс пододвигал к сестре её любимые блюда и наполнял свою тарелку интересными деликатесами — опять же, для Лили.
Виктор ничего не ел, и это возмутило Лили практически до глубины души. Домовики в честь выбора претендентов расстарались, как в день прибытия делегаций, и игнорировать это пиршество было абсолютным кощунством.
— Чего не ешь?
— Нет аппетита, Лилия. Приятного тебе.
— Мне будет приятно, если ты поужинаешь. Так что давай, накладывай и ешь.
Виктор ещё больше свёл брови к переносице.
— Господи, — вздохнула Лили, — ешь. После ужина я раскрою тебе страшную тайну.
Он посмотрел на неё из-под своего недовольства, и всё-таки приступил к ужину. Ел Виктор медленно, явно пересиливая себя, но хотя бы ел. С тем, сколько Крам теряет калорий на тренировках, во время волшебства и простого исследования замка вместе с Лили, голодать ему ни в коем случае не стоило.
Лили прикончила свою тарелку, подъела у Эванса, с благодарностью приняла намёки на ухаживание от Крама — тот подкладывал ей всё самое вкусное из знакомых ему блюд. К тому моменту, как пропала основная еда и появилось сладкое, Лили всё ещё была голодной.
— Ты всегда так ешь, — заметил Виктор. — Причину знаешь?
— Неа, — беспечно отозвалась Лили. — Жить мне это не мешает, так что я не копалась в этом особенно.
— Мой наставник в школе говорить, что так едят мертвецы и проклятые.
Лили пожала плечами и отрезала себе кусок от торта — чуть меньше половины. Слизеринцы, уже привыкшие к тому, сколько она ест, не реагировали; ученики Дурмстранга, как и в прошлые трапезы, поглядывали настороженно.
— Не думаю, что это ко мне, — сказала Лили. — Я всегда так ела, сколько себя помню. И была худой. Просто быстрый метаболизм, что уж поделать. Я счастливица!